(поэма)
Приснился мне отец. Прижал к груди.
Как в детстве, пожалел и приголубил:
"Ты, без оглядки на печаль, иди!
А радости - оставь расти на клумбе..."
Идущему - идти. Есть смысл в пути.
Приснился мне отец. Прижал к груди.
16 декабря 1998г
Предисловие
Не шепчет Голос с неба - на заказ,
но я себя заставила: работать...
Сказала Сауле, чтобы для вас,
хотя бы скрипнули небесные ворота
и выдали (где включен мегафон) -
заказ на "историческую тему".
Я продолжаю в беге марафон
и "бью бока" старинному тотему.
"Катамарану" - выдала аккорд:
"Прости-прощай, но время поджимает!"
Зашёл он на разгрузку в тихий порт,
я - за него (слегка) переживаю...
На кончике хребта скрипит мозоль,
но с головой, как видите, "по норме":
закидываю груз на антресоль
и утверждаюсь снова на платформе.
Дыхание - выравниваю в такт,
настроено перо в мажорном ритме.
Чем кончится в разбеге первый акт?
Мне неизвестно: что там, в логарифме.
История... Познания - скупы...
Домыслим, дорисуем и допишем.
Поспрашиваю гены - не дубы
и что-либо нашепчет Голос свыше.
Во Времени, в спиральном завитке,
на "задний ход" настроена Машина.
Я жду слова в тревожном холодке,
сжимается сознания - пружина...
и я въезжаю на грунтовый тракт:
нет указателей и пыль стоит (до жути).
Он начинается с кошмара - первый акт:
История с любителем - не шутит.
Глава первая
"Эй, в сторону!" - перегоняют скот.
Плетутся в пекле овцы и бараны.
["А солнце завершает оборот
или оно сегодня вышло рано?"]
На тракте пыль проносится столбом
и блеянье овец пугливых - в стаде.
Опасность чую сердцем и горбом...
["Вот влипла! А зачем? Чего бы ради?!"]
"Ты, женщина! Езжай быстрей вперёд!
От тракта влево, за холмом стоянка!"
[Меня с испугу - оторопь берёт:
Всё поняла, а я - не китаянка...]
"Чтоб через час, но был готов обед!" -
хлестнул камчой мою худую клячу
и я (опять!) назад на сотню лет -
себя на "кухонное царство" трачу...
Горит костёр, укрывшись за холмом,
колышется в дремотной массе стадо.
Обходит стан сухой старик с бельмом,
в халате стёганом и с бородой косматой.
Я - чищу котелок. В узлы вяжу -
для чаепития гончарные изделия...
и, как могу, порядок навожу -
в своих нарядах, что из рукоделия.
До пастбища - ещё три дня пути.
До холодов - десяток лун замены.
[Но я могу, когда хочу - уйти
из моего "приварочного" плена...].
Ночь промелькнула и овец бока
позволили (слегка) душой согреться.
"Эй, женщина! В пиалу - кипятка!"
(Вот бороде твоей бы загореться...).
Шепнул мне Голос, что "его раба",
косого бородатого китайца...
Скрипит - его высокая арба...
И мне на это рабство поддаваться?!
Ещё мальчишки в рабстве у него:
сгоняют скот. Свирепые... Дерутся:
из-за еды, овец, из-за всего
и их "наряд" - неряшливый и куцый.
[Такая вонь! Мой бедный чуткий нос!
Наверно, появилась аллергия...
От стада - клочья шерсти и навоз.
Все запахи Истории - такие?..]
Я - запрягаю клячу и верхом
скачу подальше в степь по ходу солнца,
а следом [за написанным стихом] -
всё стадо в беге ритма марафонцев.
Мелькнули дни. На пастбище - луга
и чистый воздух, и ручей журчащий.
Я (в рабстве) - непокорная слуга
и у мальчишек в драках - разводящий.
Краду для них запасы старика,
он оказался - недурной охотник...
Во мне нажил заклятого врага
[к тому ж ещё вперёд: на годы... сотни].
Из шерсти пряжу (в продыхе) пряду -
к зиме готовлю ребятне одежку.
(Дождётся враг, что насовсем уйду:
я задержалась по делам... немножко).
Красива степь! Особенно, в закат.
Но и рассвет хорош! А в промежутке
болит хребет и кляча - высока...
Её пробег - расхлябанный и жуткий.
Приходится... Спасибо и на том!
Мальчишки - те привыкли: руки в ноги,
ходить все дни и ночи - босиком,
не зная, что удел у них убогий.
Семь лун минуло. И с далёких гор
циклон пронёсся с ливнем, и намёком,
что осень приоткрыла коридор,
готовая луга примять наскоком.
Буреет - поредевшая трава...
Земля скудеет - на отдачу сока,
валежника поменьше (на дрова),
а раньше саксаула было много.
Мальчишки мёрзнут сильно по утрам
(ещё вяжу им чапаны из шерсти),
тушканчики залезли - по норам.
Косой китаец гладит камень в перстне,
бормочет, камень, видно, потускнел,
в нём исчезает паутина линий...
Мальчишки упражняются в возне,
чтобы согреться в стынущей долине.
Назначен день: собрать походный скарб
(пикник закончен), время возвращаться.
Наш повелитель (то же мне - сатрап...)
ни с кем не будет долго совещаться:
"Ты, женщина! Возьмёшь вот этот груз!"
(а остальное - по другим лошадкам).
Мне - что? Я очень быстро соберусь
и - разом - обезлюдела площадка.
Ручей вдогонку песню прожурчал,
махнула степь примятым покрывалом,
китаец - на мальчишек зарычал
и побежало стадо: вал за валом.
Пожалуй, будет сотен пять голов,
затрусили - с ленцой и с неохотой.
Конечно, угодят кому-то в плов,
а часть - дождётся времени окота.
[Отступление]
Истории - короткие штрихи -
ничем не хуже битвы знаменитой.
Быт (кочевой) пролез в мои стихи,
где гены просигналили: "открыто!"
Всё в контуре, без глубины страстей
и нет имён, нет цельности картины.
Но оставляют строки на листе -
миграцию по пастбищам скотины...
Я "прыгнула" назад на триста лет?
Или пятьсот? Возможно, без значения.
Оставлен в подсознании тот след,
в котором однозначное течение.
"Ты, женщина!" - придаток кочевой
степного, монотонного хозяйства
и мизерный реестр речевой -
в величии господского зазнайства.
Мелькнуло в подсознании - не зря,
как видно, зрела горькая обида
и лопнула "кожурка волдыря" -
у женщины-рабы, но индивида.
С душой открытой, с чувствами струны,
с сознанием пытливым, беспокойным:
на ласку солнца, призрачность луны,
по-южному - чувствительной и знойной.
Не героиня. Малой крохи - часть
Истории - без доблести и славы.
Никто не думал ей поклоны класть
и вид её - не броский и не бравый.
Одна из миллиардов, кто ушёл,
ничем не прославляя поколения,
чей путь - неповторим и он тяжёл.
Я - есть её земное продолжение.
Она осталась "клетками души",
она со мной - любуется закатами.
Напоминает: "Слушай, опиши -
всей нашей жизни горькие растраты!"
Когда сознание движется в пути,
а руки-ноги - связаны рутиной
и ей с дороги этой - не сойти
(что идентична в чём-то со скотиной).
Фрагмент из жизни бедной и простой,
как есть, в своём отрывочном раскладе.
Но жизнь она - не прожила пустой:
она себя - на будущее тратит.
На этот миг, когда своим пером
её "Я" - на страницах возродила
и, словно, грянул подсознанья гром:
"Я - это ты, кого зовут Людмила..."
Спасибо, Женщина! - тебя благодарю.
История - страницу подчеркнула
и я за вас (ушедших) говорю,
а звёздочка мне с неба подмигнула.
Короткий миг, но память всё хранит
и прародительница вечна в подсознании.
Я в продолженье жизни - монолит:
всех ваших мыслей, чаяний, заданий.
Дыхание - выравниваю в такт,
настроено перо в мажорном ритме.
Каков он будет, следующий акт?
Мне неизвестно, что там, в логарифме...
(продолжение следует)
xxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxx
P.S.
Из сотен, как умов, так голосов,
ни одному - не стало любопытно:
"Не почитать поэму - ли с азов?"
Увы, не оказалась аппетитна...
Раз нет, так нет "расхожего" суда.
Есть резюме: История - всё та же.
Проходят ли столетия.., года..,
а сдвига нет "от частного на наше",
где - общим - озадачены умы:
судьбой Земли и вырожденьем люда.
Весь интерес исчез во тьме сумы,
идущий на расход, но супер-блюда,
жующего (как сотни лет подряд...)
Историю, пропитанную кровью...
Жуют... Но, иногда, поговорят
о том, что вредно общему здоровью.
"Идущему" - идти
в конец пути:
с сумой ли, без сумы -
на Свет из Тьмы.
г. Актау, 11 февраля 2018г