1.
Два названия каждому дню,
третье — немое слово,
ноль звучания, тонкая нить,
паутинка незримого смысла,
дрожащая полупредчувствием.
В этом ли суть бесконечных попыток
расшифровывать тайную тень,
смутный отблеск движения,
знак путеводный, направляющий
к пониманию несовместности двух
разнополюсных сущностей
их назначению слиться
в третьем имени
невыразимом?
2.
Двойное утро, мутное, как сон,
еще дрожащий в оболочке глаза.
Прохлады серый пар из-за гардин
вползает в комнату с балкона. Тишина
изрезана ножом секундной стрелки,
а в этой тишине, как эшафот,
кровать белеет инеем постели,
и влажное тепло лежащих тел
так быстро тает в утренней прохладе...
1991