А за мною плотной тенью
нагло бродит клевета.
Нет отрады, нет спасенья
от чернеющего рта.
Проскользнет змеей шипучей
там, где прямо не пройти.
Упадет слезой горючей
под ногами на пути.
Холодная, как мартовское утро,
Колючая, как злые языки,
Она научит беспристрастной быть и мудрой,
И жить, не задыхаясь от тоски.
По привычке то и дело
все пытается достать.
Берегись, душа и тело, –
за спиной – чужая рать!
Опостылевшая дама.
Ядовитые глаза…
И терпеть такое – драма,
и избавиться нельзя.
Недобрая, как взгляд из подворотни,
Безликая, как серая шинель,
Она с настойчивостью одряхлевшей сводни
Толкает чью-то совесть на панель.
Клевета всегда при деле –
засучила рукава.
Суетится на пределе
эта четная вдова.
Прикрывает хрень народом
так, что сразу не поймешь…
И гуляет на свободе
Полу-правда – полу-ложь.
Голодная, как слепнущие волки,
Бесплодная, как стынущая кровь,
Она старается, как может, да без толку,
Бездарно имитируя любовь.
Клевета, как тень шакала,
ненасытна – да и пусть!
Я ее нутро узнала,
и нисколько не боюсь!
И не мне, а ей, безумной,
захлебнуться б от тоски…
Клевете не верит умный.
Ей внимают дураки.
…И плыть ей грязным шлейфом по планете…
И быть тупым предметом для острот.
Но не она, в конце концов, за все ответит,
А тот, ее родивший, черный рот.