Часть четырнадцатая
В гостях у Мудреца
Природа безмятежностью дышала,
Шептали, что-то травы в тишине.
Ничто мечтать и думать не мешало,
И дуб могучий виден в глубине.
И Марьюшка на миг остановилась,
Невольно восхитилась даже им.
Как-будто на мгновение очутилась
В волшебном мире сказок братьев Гримм.
Она такого в жизни не видала.
Неужто, дуб ей грезится теперь?
Тем более, совсем не ожидала,
Что в дубе том дубовая есть дверь!
Та дверь железом кованым обита,
С замысловатой вычурной скобой.
И даже колотушка не забыта.
Закрыта дверь была, само-собой.
Никто им эту дверь не открывает,
Да кто же им откроет без звонка?
И Тимофей поближе подплывает,
Стучит тактично, чтоб наверняка.
Опять, как говорится, ноль внимания -
Никто дубовой двери не открыл.
Совсем напрасны были ожидания,
Мудрец о чём-то, видимо, мудрил.
Закрыл засов, завесил глухо шторки.
На то и ночь, на улице темно.
А может быть, дремал в своей каморке,
Что тоже, кстати, не исключено.
Но Тимофей нисколько не смутился.
Издав негромкий вздох, а может, стон,
Он к Марьюшке с улыбкой обратился:
- Не слышит он, увлёкся чем-то он.
И больше не промолвив даже слова,
Проник сквозь щели запертой двери.
Как фокусник, наружу вышел снова,
Открыв задвижку двери изнутри.
Открылось для обзора помещение,
И с любопытством Марьюшка глядит.
Нехорошо входить без приглашения,
Но интересно: "Кто же там сидит?"
Вы думаете, там была каморка?
А вот, представьте, вовсе даже нет!
Не комнатка, не флигель и не норка.
А чистый и просторный кабинет.
И Марьюшка невольно примечает:
Старинный стол, свеча, блестит паркет.
И кружка на столе и пахнет чаем.
И от свечи исходит яркий свет.
Я интерьер описывать не буду.
Не знаю я, о чём "сверчал" сверчок,
Но книги, книги! Книги были всюду.
В одну из них уткнулся старичок.
В очках, худой, не маленького роста.
С лицом, заросшим белой бородой.
На первый взгляд понять совсем не просто,
Насколько старый или молодой.
Давно уже остыла кружка чая,
Взор Мудреца на строчки обращён.
Он, ничего вокруг не замечая,
Был чтением толстой книги поглощён.
Работой увлечённый до предела,
В руке держал гусиное перо.
Записывая что-то то и дело,
Он сам себе подмигивал хитро.
Ночных гостей не сразу он заметил,
Но всё же их увидел, наконец.
На их слова сначала не ответил,
Рассеянным с годами стал Мудрец.
Но наконец, от книги оторвался,
Сверкнул на пальце камень голубой,
Он буднично поинтересовался:
- А-а-а Тимофей... а это кто с тобой?
И Тимофей, доходчиво но вкратце,
Всё честно рассказал ему, как есть.
Где холм волшебный, как к нему добраться?
И нужно ли на этот холм залезть?
Мудрец внимал им, не перебивая.
За жизнь свою он многое слыхал.
Внимательно, лишь изредка кивая,
Он только слушал. Слушал и вздыхал.
Затем, коротким выверенным жестом,
Он с полки том увесистый достал.
И, в поисках желаемого места,
Внимательно его перелистал.
К гостям своим лицом поворотился
И, взором погрустневших добрых глаз,
Взглянул и деликатно обратился:
- Я правду не хочу скрывать от вас.
- Да, девочка моя, такое дело...
- В лесу волшебном прожил много лет.
- Мне огорчать тебя бы не хотелось,
- Но здесь у нас холма такого нет.
С минуту помолчал, очки поправил,
По строкам книги взглядом пробежал.
Затем рукою бороду оправил
И монолог свой дальше продолжал:
- И то, о чём меня ты попросила,
- Найти не просто, надобно признать.
- Да, есть в лесу магическая сила,
- Которую немыслимо познать.
- Вот если бы нам с нею пообщаться...
- Она всему здесь праведный судья.
- А как её найти и достучаться,
- Никто про то не знает, даже я.
И, будто отгоняя прочь дремоту,
Рукой побарабанил по столу.
Он, судя по всему, задумал что-то,
Рассматривая тени на полу:
- Холма здесь нет, но у меня идея.
- И может, я смогу тебе помочь.
- Я не скажу, удастся ли затея,
- Надеюсь, не пройдёт напрасно ночь.
- Я, всё-таки, Мудрец и дело чести -
- Такую информацию добыть.
- Попоробуем, в другом поищем месте.
- Найдём, что наяву не может быть.
- А, что нам нужно сделать для начала?
- А для начала нужно бы поспать.
- Тебе бы это очень не мешало.
- А после можно к делу приступать.
- Ляг на диван, куда нам торопиться?
- Устала натерпелась ты в пути.
- Ведь, если личность вволю отоспится,
- То легче и решение найти.
- А верно ли моё предположение,
- Узнаю я, прибегнув к волшебству.
- Да, Тимофей, мне сделай одолжение:
- Сходи-ка поищи мне сон-траву.
И Тимофей тотчас, без промедления
Исчез в лесу, окрестность осмотреть.
Старик-Мудрец, меж тем, в одно мгновение
Поставил медный чайник подогреть.
Вы спросите: "А что же там горело?"
- Быть может, газ... а, может, и не газ.
Да что пристали, вам-то, что за дело?
Одно скажу: "Такого нет у вас".
А тут и Тимофей уже вернулся,
Пучок какой-то зелени принёс.
При этом горделиво улыбнулся,
Не принимая этот труд всерьёз.
Мудрец на стол посудину поставил,
Невнятные слова проговорил,
Засыпал что-то, сон-травы добавил.
И кипятком всё это заварил.
В единый миг окутало всё паром,
А может, это дым или туман.
Раздался звук, похожий на фанфары.
И под конец ударил барабан.
Волшебное питьё образовалось.
Дал Марьюшке он малость отхлебнуть...
Ей больше ничего не оставалось,
К подушке приложиться и заснуть.
Всё стало совершенно безразлично,
Где лечь, на месте том - или ином.
Диван вполне подходит, всё отлично.
И Марьюшка заснула крепким сном.
Мудрец сел в кресло после сей мороки.
В тетради что-то важное нашёл.
Ещё момент - в глазах поплыли строки,
Он сам заснул, склонив лицо на стол.
Зависли в воздухе все мысли и цитаты,
Перо гусиное затихло, не скрипит.
Спят в голове научные трактаты.
А вдруг, он притворяется - не спит?
А Марьюшка в объятиях Морфея.
Меж тем, над лесом солнышко взошло.
Спят, разумеется все, кроме Тимофея.
Мудрец во сне вздыхает тяжело.
А Тимофей-то? Чем ему заняться?
А впрочем, появился интерес:
Сквозь щель в двери он вышел прогуляться
И сразу за деревьями исчез.
***