Почки дерев, фиолетово-карие,
алеющим сине небом разбужены.
Небо шлёт капли-дары
голубых серебрянных струй.
И зелень, в золоте струн,
дрожащих в небе лучей
всё сильней оживает
ожиданьем в глазах Весны
с отражением жёлто-белого Солнца
в очках, оранжевого, в салатных сандалиях
прохожего, что денёчку погожему
лыбится во всю ширь
красной, в чёрной щетине морды.
О, рань-же сильней, оранжевое безумие!
Мига соль твоего - из мозга салат.
И не хочеться знать, что зима
уже белый вяжет узор.
Впрок для всех свой ковёр прядёт,
каждую ночь при свечах
жёлтой грезит листвой.
В золоте, зелень дерев и трав
переплавляя в серебряном горне
ветлы ветвь иль оливы
голубиной почты посланье
прорастая корнями артерий
алую гонит кровь взятую в плен
тьмы веков родовой
заключённую в плеть синих вен.
Да, ты тоже, дружище,
задумался, знаю, об этом.
Потому-то поэт, встртечаясь с поэтом,
видит облако в небе и птиц
слышит в звоне буханки трамвая
предвестье потопа света
по-королевски встречая
брата по крови.
Наклонил черепушку и из-под очков
лязгнул взгляд фиолетово-карий.
* Памяти Саши Смертина, мир его праху.
Коллаж автора.