Положили в наше отделение ещё одного афганца-юмориста — Андрюху Ягодина. Обнялись по-братски — с кем давно не виделись. Как и дОлжно, сестра-хозяйка выдала ему постельное бельё, показала свободную кровать и, пожелав скорейшего выздоровления, ушла по своим неотложным делам.
Заправив постель, он лёг на неё по-хозяйски, будто всю жизнь только на ней и лежал, стал ждать лечащего врача, попутно расспрашивая нас об общих старых знакомых. Но долго ждать не пришлось — к нему подошла совсем молодая симпатичная докторша в белом халате, с фонендоскопом на груди и скромненько села на краешек соседней кровати.
Андрей, как истинный джентльмен, опустил ноги на пол, сел напротив:
— Слушаю вас, девушка, — с некоторым удивлением посмотрел он на неё, видимо не ожидал увидеть своего лечащего врача такой молоденькой. На улице встретишь — за школьницу принять можно.
— Вообще-то, я вам не девушка, уважаемый...
— Я об этом никому не скажу. Можете на меня положиться, — не дав договорить ей, обаятельно улыбнулся Андрей.
— Что, никому не скажете? — сначала не поняла та и тут же густо покраснела. — Ну, вы... Ну, вы... шутник, однако...
— Гюзель Ураловна, — подал голос кто-то из афганцев, — да вы на него не обращайте внимания, это у него юмор такой.
— Это я уже поняла, — справившись с минутной растерянностью, улыбнулась она в ответ, — у вас тут просто какой-то рассадник юмористов...
— Так вас зовут ГАЗель УРАЛовна? — тут же подхватил Ягодин. — Ну надо же! А меня — КамАЗ БелАЗович!
Тут уж она не выдержала и рассмеялась по-дечоночьи звонко вместе со всеми.
— Да, действительно, с вами не соскучишься, КамАЗ БелАЗович, — она продолжала улыбаться, — надеюсь, ваше веселье пойдёт только на пользу вашему лечебному процессу. Но, давайте пока оставим шуточки и перейдём к делу.
— Что, здесь и сейчас? — удивлённо оглядываясь по сторонам спросил Андрей, не забывая улыбаться во весь рот.
Она вдруг так серьёзно посмотрела на него в упор своими большими чёрными глазами, что у шутника тут же исчезло всё его шутовское обаяние. И они, как ни в чём не бывало, стали беседовать об Андрюхиных болячках.
После этого Ягодин больше никогда не позволял себе разговаривать с лечащим врачом в таком шутливом тоне. Наверное, опасался за своё здоровье — вдруг назначит чего-нибудь не то — потом ещё дома придётся перелечиваться... Нет, шутки конечно были, но уже с некоторой оглядкой, чтоб без обид...
С того дня в отделении Андрюху все стали называть не иначе, как КамАЗом БелАЗовичем. Он только загадочно улыбался на это.
Как-то, к концу лечебного процесса, заходит Андрей в процедурку, привычным движением поворачивается задом к медсестре, оголяет мышечные массы для укола.
— Ну, какую шину сегодня колоть будем, КамАЗ БелАЗович? Левую? Правую? — спрашивает та, держа в руке шприц.
Андрюха похлопал ладошкой по своей левой ягодице и говорит:
— Эта вся уже исколота, — похлопал по правой, — да и на этой уже живого места нет.
— Так куда колоть-то?
— А-а, коли в выхлопную трубу... — безнадёжно махнул он рукой.
У сестры чуть шприц из рук не выпал.
продолжение: http://www.stihi.ru/2017/03/13/7664