Запрыгнуть лишь в поезд успел он едва, -
К туманным понёсся вагон горизонтам,
Туда где весь год с неба льётся вода,
Где даже не вынесешь мусор без зОнта.
В болотах (который уж век!) по колено,
Лет триста туманами шумно дыша
Великий, контрастный, необыкновенный
Влюбляет в себя жадно Питер сердца.
Нёс поезд стараясь, сквозь степи и рощи,
Зелёным ножом прорезал мышцы рек,
А он уже видел Дворцовую площадь,
Свободных коней укрощаемый бег…
Могучих мостов горделивые спины,
Канал Грибоедова и Обводной,
Лебяжью канавку, Казанский любимый,
Конечно, Исаакий – такой золотой!
Как в чёрной парадной, он, в тамбуре стоя,
Всё думал, зачем его манит туда?
И сердце гремело в груди с перебоем,
Как звон над Никольским когда-то тогда…
Когда ж это было? И вовсе-ли было? …
Колодцы-дворов, парк Английский, Марат…
Она ж как-то ночью тебе говорила…
Мечтая однажды вернуться назад…
Так что ж получается любишь заочно,
Как любим ещё не рождённых детей?
Неисповедим путь Всевышнего, - точно!
Вот если б ещё белой ночью… и с ней…