-УКАЗ от 7.8.47 года
Как зверей, как лютую заразу,
власть народ давила по Указу.
Лютовали судьи, кто как мог.
Жалкий колосок, катушка ниток,
гвоздь со стройки -
всё Стране в убыток.
И за то ворюгам –
долгий срок!
Не забуду я одну ткачиху.
Вот уж где хватила баба лиха –
боль ту и сегодня не унять!
За лоскут бракованного ситца
ей впаяли наши кровопийцы
безо всяких скидок –
двадцать пять!
Муж погиб в бою. В приюте дети.
Больше никого на белом свете.
И на что теперь ей белый свет?
Дважды лезла в петлю в Дубровлаге,
трижды вены резала в Карлаге,
а желанной смерти нет и нет.
В тридцать лет совсем седою стала,
на повале руку потеряла,
выкрошила зубы от цинги…
Часовому, что стоял на вышке,
плакалась:
- Стрельни в меня, братишка!
Пожалей! Спаси и помоги!..
Безрассудно лезла на «запретку».
И служивый бдительно и метко
выпалил в неё из винтаря.
Прямо в сердце, как она молила,
паразитка - пуля угодила,
алой кровью белый снег багря…
А чуть позже, через воскресенье,
прикатило ей освобожденье –
полная помиловка пришла,
ибо ситца тот клочок поганый
работяжка Зуева Татьяна
не мечтала брать, и не брала.
-Частный случай!-
может, скажет кто-то.-
Что за мазохистская охота
вечно перетряхивать быльё?
Частный?!
Для кого-то «частный» случай.
Но меня и через годы мучит
гибельное прошлое моё!
В скальных сопках возле Магадана
спит безвинно Зуева Татьяна –
из российских горьких бедолаг, -
факт и символ сталинского строя,
что для всей Страны победно строил
беспощадный доблестный Гулаг.
А в Москве,
у стен кремлёвских вечных,
спят себе и «самый человечный»,
и усатый «лучший друг детей»…
Тленный прах… Пугающая слава,
связанная страшно и кроваво
с миллионами чужих смертей.
Боже святый, правый,
сделай милость,
чтобы никогда не повторилось
беззаконье злое на Руси!
Наши униженья и лишенья
до сих пор зовут людей
к отмщенью.
Только не отмщением
спаси!
Возврати нам веру, волю, силы,
чтоб сумела выстоять Россия,
без огня, без крови, без мечей…
К Твоему пособию взываем,
многое прощаем, забываем,
не прощая только
палачей!