"Теперь реальным стало только то,
Что можно было взвесить и измерить.
…И новая вселенная возникла
Под пальцами апостола Фомы."
Виталий Иноземцев
Ты был единственным,
кого всю жизнь любила,
Кого так целовала южной ночью,
Что губы — в кровь, кровавее кизила,
Пила, не веря, в наговор и порчу.
Желанием был жаркий рот иссушен.
Струился сок, тягучей влаги полный.
И так невинно был язык послушен,
Как ракушке рапан, живой и плотный.
Ты был единственным,
кого ласкали руки,
Хранили тайну, прятались в укромных
Тех уголках, где прячутся все звуки,
Сбегая от навязчивости скромной.
Горели чайки, зной полдня. Плоть моря
Волной вздымалась с новой силой ветра
И от буйка шла вспененным прибоем
К набухшим берегам, где ты был первым,
Вкусившим кисло-сладкое варенье
Из нежных слов, невнятных, неумелых.
Глотал, голодный, с жадным нетерпеньем,
Песок ступнями загребая белый.
Ты был единственным,
как косточка кизила
В созревшей ягоде, упавшей наземь.
Не проросло. Воскресшая, стыдливо
Другому по слогам читаю: «Я Езмь…»