***
Два листочка из школьной тетрадки
Мальчуган торопливо сложил,
И кораблик с отметкой на складке
Вдаль по мартовской луже поплыл.
Мир крутнулся волшебной спиралью,
Опрокинув границы в ночи.
Стала лужа — загадочной далью,
Островами в морях — кирпичи.
Ах, кораблик, кораблик бумажный!
Покачнувшись на первой волне,
Сразу стал бригантиной отважной,
Гордо плывшей в морской седине.
Что скрывалось за островом где-то?
Знал об этом один капитан.
И была бригантина одета
Лёгкой дымкой неведомых стран.
Флотоводец — мальчишка курносый,
Вдруг услышав команд голоса,
Улыбаясь, смотрел, как матросы
Поднимали на ней паруса...
***
Под лязг трамвайного раската
Как соло для стальных колёс,
Звучала старая соната
Среди заснеженных берёз.
В аллее городского сада,
Забыв на время о себе,
Присев на краешек ограды,
Играл мальчишка на трубе.
А рядом девочка стояла...
За нотой ноту говоря,
Лишь для неё одной звучала
Соната в утре января.
И пела медь светло и нежно
В почти бесчувственных руках.
...Играл маэстро утром снежным
Для дамы в кроличьих мехах...
***
Безымянный полустанок...
Тихий маленький перрон.
Краткий миг ночных стоянок,
Свет, ворвавшийся в вагон.
Заметённый, деревянный,
Дальний краешек земли.
Полустанок безямянный,
Огонек в ночной дали.
Две минуты передышки
Пассажирских поездов.
Поселения-малышки,
Часовые городов.
Две минуты, две минуты,
Чуть нарушенный покой.
Лишь с платформы вслед кому-то
Машет девочка рукой...
***
Провинциальные подмостки...
Борьба наигранных страстей.
В прожекторах мерцают блёстки
Колец фальшивых и перстней.
Блестят картонные короны,
Эфесы бутафорских шпаг.
Почти не видно, что у трона -
Подставкой урна для бумаг.
Антракт... И в опустевшем зале
Играет простенький сюжет
На чуть рассохшемся рояле
Актёр запенсионных лет.
А рядом, в крохотной гримёрной,
Забыв про страсти невзначай,
И сам король, и враг-придворный
На пару пьют вчерашний чай...
***
На сцене плакала гитара...
Хрустел в динамиках эфир.
А голос пел о чём-то старом,
О чём-то вечном, словно мир.
И в такт старинному романсу
Звучал аккордов сложных тон,
И голос выводил из транса
Охрипший верхний микрофон.
На ярко-жёлтый лак гитары
В почти секундной тишине
Вдруг сорвалась слезинок пара,
И покатилась по струне...
Но струны им не возражали,
Последней ноты звук допев.
Лишь пальцы тонкие дрожали,
Украдкой слёзы утерев...
***
Финал спектакля... Стёрты краски грима.
Закончен старой пьесы длинный путь.
И как судьба, почти неотвратимо
Вдруг обнажилась истинная суть.
Восторг толпы озвучен был за сценой.
Последний акт отыгран был «на бис».
И над такой нежданной переменой
Чуть усмехался шут из-за кулис.
А суть была горька, но не жестока.
И как всегда, понятна и проста.
Натужный пафос властного пророка
Перечеркнув усмешкою шута.
И сразу всё меняется местами.
Сюжет житейский вечен без конца -
Мудрец усталый — в шапке с бубенцами,
И мелкий шут — в обличье мудреца...
***
Еле слышно «Лунную сонату»
Девочка играла у окна.
К светлому последнему раскату
Торопились чистые тона.
Затихали в школе коридоры.
Мальчик тряпкой мел с доски стирал.
Под слегка приспущенные шторы
Зимний вечер звёздами плескал.
Суетились тоники нестройно,
И рояль аакордами гремел.
Лишь Бетховен мудро и спокойно
Со стены на девочку смотрел...
***
Обвал нежданного отъезда.
Прощаний торопливых круг.
Табличка на дверях подъезда
Слегка фальшивить стала вдруг.
Молчанье затемнённых окон.
Глухая полночь немоты.
Да на балконе одиноко
Стоят забытые цветы.
Нарушен ход причин и следствий
У снятых со стены часов.
Почти макет стихийных бедствий -
Простая смена адресов.
И как убытия пометка,
Как разведённые мосты,
Лишь телефонная розетка -
Беззначный номер пустоты.
***
Ах, как часто «играем с листа»...
И, воруя чужие идеи,
Полагаем — коль строчка пуста,
То поступим, конечно, умнее...
И считая, что сложностей нет,
Что препятствия — только лишь тени,
Мы шагаем за кем-то след в след,
Спотыкаясь на той же ступени.
А ведь истина в целом проста -
Пусть за наши ошибки и судят.
Но играем с чужого листа,
И чужую мелодию судеб...