Источником вдохновения этого стихотворения послужил вокально-инструментальный цикл А. Шёрнберга "Лунный Пьеро" на стихи А. Жиро (1912).
Я просыпаюсь на исходе тающего дня,
Чтобы открыть высокое витражное окно
В застывший сад теней, где полная луна моя,
Печальная с тех пор, как нет здесь моего Пьеро.
Парик седой. Таких оттенков не бывает.
Открыты створки у полночного трюмо,
И руки омываю я лавандовой водой,
И пудрой серебристой высветляю я лицо,
Чтоб быть луне подобной. Обручальное кольцо
Блестит бриллиантами. Луна не убывает
С тех пор, как мой Пьеро уехал в Бергамо.
Я выхожу на сцену и пою ночные песни.
Невидимые слушатели подпевают.
Фламинго просыпаются на складках кимоно
Из паутинок серебра. И в небо улетают.
И руки сумрачные держат чашу, в ней вино.
О Коломбина, ты его не пей! Так заклинают.
... Я помню время, когда месяцем была луна,
Когда не просыпалась я по вечерам одна...
О Коломбина, ты не пей вина! Так белы лица.
Я чашу подношу к губам и чувствую вкус крови.
Не буду больше песен петь тебе, Луна-убийца!
Уйду за ним я в Бергамо... И слёзы на ладони.
Фото: Macin Nagrava