*петь под грустный гитарный перебор в холодной хрущевской кухне. кутаться в старые вязаные свитера, поеденные молью палантины и одеяла времен прапрабабушки. выдыхать изо рта белесые облачки пара и, подготовив чашки со сколотыми боками, ждать, пока закипит чайник.*
холодно жить,
промерзает насквозь этот дом.
даже ножи
были утром закованы льдом,
и тяжело
по будильнику было вставать.
а потолок
равнодушно взирал на кровать,
где я желал
своим телом простынку согреть.
жаль, что игла
ледяная пронзила на треть
сердце моё,
обратив его в каплю стекла.
но мы поём,
мы поём в ожиданьи тепла.
о-о-о, холодные батареи,
о-о-о, кто нас теперь согреет?
о-о-о, тянется лентой время
в лапы зимы,
в беспокойные лапы зимы.
о-о-о, даже в аду теплее,
о-о-о, снег захватил аллеи,
о-о-о, если свеча дотлеет,
где будем мы?
кто ответит мне, где будем мы?
теплится газ
над плитой синеватой дымкой,
омуты глаз
леденело глядят со снимков,
тонким плющом
белый иней на окнах стынет,
сколько ещё
выживать в ледяной пустыне?
холод везде:
позвоночник промерз местами.
кончился день,
но теплее уже не станет.
гаснет плита,
переливчато тухнет газ,
и темнота
укрывает собою нас.