ботинки незамысловатые засыпают обычно под вечер.
мастер сделал их полосатыми,
чтоб исследовать в них путь млечный.
океан не бушует,не плачет,
почтальон не приносит газет.
городские пустеют чащи,
огорченные,тем что нас нет.
ты не варишь на утро кофе,
не достаешь из морозилки компот.
тебе нравится жить на засове
от однотипных невзрачных суббот.
я должна здесь смотреть на прохожих,
чьи пальто ты не знаешь в лицо.
среди них много глаз похожих,
смотрящих на небо или куда-то ещё.
я должна ловить уличный ветер,
не успевший запомнить тебя.
яркий блик зрачок режет и слепит,
блик черно-белого фонаря.
приезжай,если сможешь приехать,
нужно будет купить лишь чай,
устранить на кухне радиопомехи,
потягивая через трубочку май.
только если он чуть горьковатый,
ты меня не вини во всем.
это тот продавец горбатый
перепутал его с вином.
бросить май можно ежесекундно,
как обычно бросают апрель.
череда месяцев - вовсе не нудно,
нудно - слушать из окон трель.
если что мы закроем лица
от огней ярко-синих луны.
правда сквозь ладонь различима медведица
и занавески метровой длины.
ты закуришь в густой темноте,
создавая из дыма пространство,
я почувствую себя в тесноте,
в которой обычно теряют убранство.
мы поднимемся на пыльный чердак,
только нам телескоп не нужен.
разберем там живущий бардак
и из звёзд приготовим ужин.
мы уснем в разговорах о вечном,
а вернее сказать, ни о чем.
длинный розовый путь млечный
отпечается на веках дождём.