Жизнь прожита. Дни истекают последние,
Все дочери замужем, внуки-наследники.
Всем тесно в квартире одной проживать,
Им в тягость старик: то отец или мать.
Им хочется жить. Старики уже пожили.
Вся жизнь для детей, и сейчас они дожили,
Что дети везут стариков, словно хлам,
Сдают государству по серым домам.
- Тут чисто, не голодно! – дети смеются,
- Гляди, ещё влюбишься, - шутки всё льются.
Забыты, оставлены тут старики.
Заботы, дела, навещать не с руки.
Тоска навалилась и скорбь беспросветная.
Зовут старики ту минуту заветную,
Чтоб смерть поскорее забрала печаль,
И их унесла в непроглядную даль.
И пусть здесь уход, и тут комнаты светлые.
Беда одиночества – тень неприметная.
Тут встретились двое, те, кого бросили.
И чувства проснулись, они разморозились.
Пусть тело не юное, сердце ведь молодо,
Друг друга утешить, и спрятать от холода.
Решили те двое единой судьбой
По жизни быть вместе под вечной Луной.
Желанье вернулось к ним жить бесконечно,
Трепещут, ждут свадьбу, мечту подвенечную.
Им радостно вместе, рассвет и закат,
Повсюду за руки, глаза их горят.
Узнали об этом, примчались все дети,
Ругались, кричали фальцетом в дуэте.
«Совсем вы cдурели, пора на погост!
Какая вам свадьба, романтика звёзд?»
И снова заплакали старые раны,
И кровь засочилась, в виски барабаня.
Вмешалась девчонка, она санитарка:
«Что здесь происходит, что тут за сварка?
Вы вспомнили, что у вас были родители?
Да вы им не дети, а лишь потребители!»
И выгнала вон нерадивых детей,
Нет хуже таких сыновей, дочерей.
А тех стариков обняла нежно, ласково:
«Жизнь ваша играет здесь новыми красками!
Живите счастливо хоть день, или год,
Господь дал вам счастье от бед и невзгод.»
Они улыбнулись, покрепче обнялись,
И больше они никогда не расстались.
Пусть поздно пришла их весна, не беда,
С любовью Душа навсегда молода!