Не вскормлен я среди пшеничных нив,
И реже пьян, хотя кругом гуляют.
Ах, лес, и в правду, сказочно красив...
О нем еще сполна насочиняют...
Мне ж так чудно на строчки разбивать
Не нами созданное на заблудшем свете,
Привыкшее рождать и погребать
"Больших" людей на маленькой планете.
Мне революции, Сережа, ни к чему:
Тореадор и бык рогами слету в тряпку...
Ни гражданин я, что ли, не пойму,
Иуда, что ль...Лень в церкви скинуть шапку...
Но Шаганэ, Сергей, ах, Шаганэ!..
В неё, наверно б, тоже я влюбился,
И песни б ей горланил при луне,
И в кабаке б от радости напился!..
Я б тоже мог ей поле рассказать,
Но, постучав в разбуженную память,
Просил бы девушку шутить и танцевать,
Ведь тоже с севера, где кто-то вспоминает...
Я из деревни, только без полей,
Без заливных лугов и сенокоса,
Где никогда не видел журавлей,
У нас на них нет никакого спроса...
Еще беда - Востока не познал,
И с чайханой Багдад мне только снился.
Чадры заветной с девы не срывал,
И красотой персянки не дивился...
Я взрос в Сибири, что трещит зимой
На окнах одуревшим в мат морозом,
А летом - пляски с бешеной грозой,
Да так, что ветер выбивает слезы.
Но здесь же дремлют таинство и тишь...
Рязань, наверное, в года твоих скитаний
Была такой же: спишь или не спишь,
Порой не разберёшь. Чу!!! Даль без очертаний...
Что ж, за Уралом разродилась мать...
Мне мил был дом с покошенным оконцем...
Мне родины своей не выбирать,
От Бога каждому свой уголок под солнцем...
От Бога - каждому свои пути:
Кому-то петь, кому-то песни слушать.
И я пою, чтоб раньше не уйти
Стихи, что ночью, взяв за горло, душат...
Сергей, до скорой... Свидимся еще,
Когда допью до капли срок короткий,
И, гроб накинув траурным плащом,
Меня помянут за бутылкой водки.
Помянут те, кого я так любил
И для кого мозолил рифмой душу;
Простят за то, что как-то странно жил,
Что больше их покоя не нарушу.
Поплачут, бросив в яму горсть земли;
Закусят у узорчатой оградки.
А дальше... Песня слышится вдали...
Пирует жизнь, смерть сбивши на лопатки.
Как будто вовсе не было меня...
Я не сажал деревья, дом не строил.
Быть может кто-то, память воскреся,
Прочтет стихи, в которых жил и спорил...
Но хватит выть. Еще стучит в висок
Отсрочка от сожительства с червями.
Покуда не отжат отчаянья курок,
Мне не дружить с распятьями-крестами.
Латая паруса лихой судьбы,
Спасаясь верой, женщиной, друзьями,
Несусь меж волн князей и голытьбы,
А мать тихонько шепчет с образами.
Её молитвами красна заря,
Но тем не стану чем-то ближе к Богу...
Она твердит мне:"Мучаешься зря,
Сынок, ты вышел не на ту дорогу.
Не оперившись бросил отчий дом,
Забыв про мать, навел в душе разруху,
И нелюбимым жил зловещим сном,
Пока хватало на упрямство духу.
Ты ищешь счастия в чужих краях,
Поносишь все, что мы всегда любили.
Хватая синих птиц в ненастных небесах,
А эти ж твари сроду там не жили...
Эх, как ты куришь, словно дряхлый дед,
И до утра с гитарой странно бредишь...
Эх, как ты пьешь? Тьфу!.. Не жалея лет...
И до сих пор в любовь, как мальчик, веришь..."
Так что ж, Сергей, мне выкинуть в ответ?
Ведь родственный упрёк и кровь родная;
А я ж хочу оставить в жизни след,
Не затоптав его в навозе у сарая...
Эх, мама, мама, отошла соха.
Доить коров и без меня найдутся люди,
Пусть жизнь моя по-твоему плоха,
Но пусть за то меня Иисус осудит...
Иль Магомет, иль кто-нибудь ещё,
От веры в то мне жить гораздо проще;
Ведь до суда есть время под дождем
Мне помечтать в намокшей летней роще...
Прощай, Сергей... Так быть или не быть?!
Ответ открылся: быть! И, между нами,
Я страсть люблю лесами побродить,
Я Страсть люблю прозрачными стихами!