Пролог (начало в http://www.stihi.ru/2017/04/11/2871)
В безлюдных, пусть и не пустынных,
таёжных дебрях риск ужат,
но взгляд, несущийся в затылок,
затылком страшно ощущать.
В ночной тайге придёшь к паденью
Души аж в пятки, но… рискни.
От глаз луны всенощно тенью
таись, изгоем став лесным...
Залёг ли спать кто вне смятенья
иль променял на удаль сны –
во всём таёжные владенья
дышать гармонией должны…
…По зову воли иль казны,
в дни увяданья иль весны,
среди полей, в краю ли медном –
повсюду много новизны,
в народе всяк рад стать заметным.
Тайге – жить местом заповедным…
...По слухам, даже самым бедным,
тайга – для мистики насест.
Назло силкам, капканам, петлям
Хозяин у тайги был, есть
и будет самым беззаветным.
Он серебристым иль, Бог весть,
седым стал, лазая по ветлам.
Простой медведь? Да нет, поверьте!
Он проносился, словно ветром,
и мог в ушко иглы пролезть.
Всё это сказ о нём иль лесть?
Хозяин всей тайги. Одет он
не только в бурое, как есть.
Не серебристым ли жилетом
его медвежья крыта шерсть?
Двойной окрас – о стиле этом
услышать можно и прочесть…
…Где есть проход, а не проезд,
в тайге встречал он Настю летом.
Снабдим Хозяина портретом.
Не людоед, не крохобор,
он был Хозяином наследным…
…Манил грибной обильный сбор
её в глубь леса, ну а следом
за ней он крался через бор…
…Неслись года во весь опор…
* * *
Ночное небо – снежный улей,
тайге обрушенный на лик...
...Медведь сквозь чащу брёл понурый.
Не издавал он грозно рык.
Не получал тепла он шкурой
от зимних сосен – сонь-сквалыг.
По ходу падал каждый блик
от длинной шерсти серебристой
на снег ночной. Буран неистов,
но хвойным лесом укрощён,
в позёмку к ночи превращён…
* * *
«…Я старше Настьки! Привлеку я,
коль захочу, парней, ликуя!
Чтоб с дальних улиц, как рои!..
У Настьки лучше что ль фигура?
Красой мы разве не равны?
Но мне ребята-балагуры
вслед не глядят со стороны, –
Ульянка злилась. – Девки – куры!
Меня считают самой хмурой.
Все мне в глаза твердят… вруны?..
что даже вышивки скучны»…
К лицу Ульянке одежонка,
но жизнь её едва ль славней…
...Неукротимая позёмка
способна силой бесов в ней
сугробы двигать без саней…
…Смеялись где-то девки звонко
не без внимания парней.
С парнями нынче напряжёнка
сплошь у Ульяны, ибо с ней
у них раздоры всё сильней.
«На сердце муторно. Мир мелок,
а страсть испить бы мне до дна»! –
домой Ульянка с посиделок
по снегу шмыгала одна.
До края улицы без девок
и без ребят дошла она...
А что у дома за бездельник
встал – серебристый, как луна?!
Нездешний мех у шалуна.
Не в рост идёт, а как-то низом…
Во тьме луна своим капризом
для девки высветила мех
тайги хозяина. Разбег,
прыжок и – в дом Ульянка с визгом
влетела пред медведем с риском,
что вслед он ввалится за ней
и заломает без затей.
«Медведь-шатун из лесу дикий!
Медведь! – Ульянка в нервном тике
отцу моргала. – Дюже лют!
Со страху вся мокра до нитки.
Седой медведь там у калитки!
Едва успела прошмыгнуть»!
Схватив ружьё, папаша прыткий
из дома выскочил – пальнуть.
Домой вернулся вскоре хмурый:
«Там ни медведя, ни следов.
Кто подшутил? Твои амуры
с парнями в ночь со зла готов
я запретить, коль ум у дуры,
как у сухой вязанки дров!..
(продолжение в «1. Сердцем открывалась девочка по-русски».
http://www.stihi.ru/2017/03/02/3334)