Я пригвождён дурными снами
к воспоминаниям о нас,
но не о том, что было с нами –
о том, что будет в судный час.
И хоть такое не настало –
пока не пробили часы –
я вижу, что трудились мало
мы ради взлётной полосы.
И вместо гладкого бетона
здесь лишь грунтовая стезя –
железной птице многотонной
здесь взять разгон никак нельзя.
Но не взлетают в самолёте,
юдоль земную завершив –
спасётся тот, кто в массе плоти,
имеет капельку души.
Я по тропе с сухой дерниной,
бреду прерывисто дыша…
Душе разбег не нужен длинный:
вспорхнёт, как бабочка, душа.