Вася был обычный крепкий, средней упитанности, молодой человек. Не так давно он окончил архитектурный институт и пришел работать в фирму своей тети. Вася увлекался исторической реконструкцией и, как и большинство людей на этой планете, собирался прожить свою жизнь как можно комфортнее и приложить на осуществление этой цели как можно меньше усилий.
Утром на эскалаторе, по дороге на работу, куда Вася стремился и, как обычно, не успевал всем своим плотным упитанным телом, мимо него пробежала вниз вихляющая задом симпатичная девица. Места слева было очень мало, и девица, чем то очень даже похожая на селедку в своих сверкающих леггинсах, проскальзывала в невероятно узкие щели между пассажирами. Она на мгновение прижалась к обрадовавшемуся Васе и тут же сиганула дальше, чем вызвала у него первичный приступ симпатии, сменившийся разочарованием, и хотя прикосновение было мимолетным, негатив расставания перевесил. «А хоть бы ты навернулась, зараза», — подумал Вася, и тут же она навернулась.
Далее всё было как в замедленном сне.
Девица уцепилась за Васю, он — за монашку впереди, монашка — за банку со святой водой. Все вместе они накренились, навернулись, навалились и в ругани, одним большим комком скатились прямо к тетке-надзирательнице, выключившей тотчас эскалатор.
Последнее, что Вася видел перед тем, как треснуться затылком, была здоровенная стеклянная трехлитровая банка с этикеткой «Святая вода», которая, вся в радужных разводах брызг, преломившихся в свете неоновых ламп, спикировала ему прямо в левый глаз.
Перед тем как прийти в себя, Вася увидел сон и услышал голоса. Что то темное выскочило из него, оставив звенящую пустоту, а что то светлое тонкой дымкой эту пустоту заполнило.
— Мое место. Не по правилам, — услышал он первый голос.
— Да ладно, потерпи. Мы тут поспорили, сколько он продержится без тебя.
— Или всё само собой отвалится, когда он присядет.
— Ну, если так, ладно. Ставлю полбанки страха покойника, что он продержится до вечера и не скажет Слова, — сказало темное.
— Так. Лады, — ответило светлое.
И тут Вася очухался.
«Тьфу, какая гадость!» — подумал он.
Поперек Васи, подергиваясь и выдыхая не эротические стоны, лежала блестящая девица, очень болел глаз, кругом была вода и осколки стекла, но болел и затылок, болели шея, спина, болело все. Громко свистела баба-надсмотрщица эскалатора. Вася кое-как вылез из кучи и, пошатываясь, полез грузиться в вагон метро. Он был весь мокрый. В левом глазу постоянно начинали мелькать какието картинки.
«Затечет», — подумал Вася.
Когда он пришел на работу, то первым делом побежал в туалет смотреть на синяк, но синяка, как ни странно, не было. «Наверное, вода все-таки святая», — подумал он и закрыл правый глаз. И тотчас же сто открыл, потому что стал видеть нечто совсем непонятное. Причем произошло это тогда, когда он закрыл глаз, противоположный подбитому. Он проделал это пару раз. Явление повторялось.
— Смотри, понял! — сказал мрачный голос.
— Смотрю. — Это говорил веселый.
«Тьфу, ну и угораздило меня!» — подумал Вася, направляясь к своему рабочему месту.
Вася начал работать. Как ни странно, у него перестала болеть голова и уже не болел глаз. Глаз даже не пожелтел. У Васи болела шея, и вспоминалась девица в селедочных леггинсах нехорошим воспоминанием.
Первая пенка приключилась, когда Вася решил посмотреть на свою жену Машу, работающую за соседним столом, левым глазом прикрыв правый. Его жена Маша жила не в квартире Васи, она жила у мамы для экономии средств, откладываемых на новую квартиру, мама кормила Машу, а ради такой экономии супруги могли некоторое время жить и без секса.
Когда Вася посмотрел на Машу левым глазом, во-первых, стало темно. Свет стал какой-то желтый и светил он из-под земли. Во-вторых, Маша представилась каким-то пузырем мерзкого цвета с болтающимся внутри непонятным приспособлением, похожим на мужской расслабленный член. Вся эта похабщина светилась и переливалась грязным запущенным перламутром и давно не чищенными неоновыми трубками. Рядом висели похожие пузыри.
— Душа, — сказал первый голос.
— Её, — сказал второй.
— И тело, — добавил первый.
— Оно самое, — сказал второй.
— Ты сам не лучше, — сказал первый.
— Вы все такие, — добавил второй.
«Заткнитесь!» — сказал им мысленно Вася.
И они, как ни странно, затихли.
Когда Маша повертывалась к нему и улыбалась, по её радужному пузырю проходило совсем уж мерзкое сияние и свечение, а «астральный конец», как окрестил Вася мысленно непонятное образование, начинал испускать зовущее мерцание и тихо звенеть известной астральной песенкой «Мани, мани...». Впрочем, долго Вася не смотрел, боясь оказаться непонятым.
«Погано смотреть на жену на работе», говорил его препод в институте, и Вася был с ним полностью согласен. «Погано не погано, но денежки любят счет», всегда добавлял он себе в утешение.
Самым же интересным в его новом состоянии оказались вовсе не эти ужасы, а то, что у него появился интерес к жизни . В голове его все время мелькало желание найти и сказать какое-то Слово. «Забыл я вроде что-то», — подумал он. Ему начало казаться, что впереди будет нечто лучшее, есть куда стремиться, а за поворотом вот- вот откроется незнакомая страна. Не бабки, как обычно, а... непонятное.
«Шизофренические моменты пройдут, — подумал он, тряся головой. — А интерес, может, и останется. А то скучно как то стало. Всё же есть в мире нечто неизвестное, пусть и такое дурацкое. Может, это и не шиза вовсе...» — появилась совсем уж крамольная мысль.
Что практически делать с увиденным, Вася не знал.
Взгляд на начальника института, пришедшего в мастерскую, удивил его несказанно. Толстый старый еврей не имел пузыря и аппарата, похожего на член, вообще. Вместо этого в нем коряво торчала некая геометрическая фигура, похожую Вася видел в американских комиксах — палка, пробившая голову насквозь, выполненная из светлого полированного вроде как металла...
Пузыри людей были связаны тонкими, постоянно меняющимися нитями, под ними текла желтая река. По нитям всё время проскакивали темные и светлые комки. Небо было черным и холодным, звезд не было.
— Он видит, — сказал первый голос.
— А ему пофигу, — сказал второй.
— Другой был бы поражен, — сказал первый.
«А я и поражен», — сказал им Вася мысленно.
— Нуда, сейчас! Поражен... Сердцебиение не изменилось, пульс — жвачный. Мы вас овцами называем.
— А мы — агнцами.
— Животными, короче, называем вас мы оба. Животными.
«Мы люди», — сказал Вася.
— Нет. Люди — это те, кто мыслят. А вы — только условные мозгорабочие рефлексы.
— Хотя и сложные.
— Ты Слова не помнишь, — сказали оба.
— Урод!
Вася так заговорился, что сказал какуюто фразу вслух и, поймав удивленный взгляд соседа по столу и невнятно улыбнувшись, выскочил из комнаты. Сегодня надо идти домой, понял он. Василий подошел к руководителю и объяснил, что треснулся головой на эскалаторе и просит отдыха на сегодняшний день. Ему разрешили. С женой он не попрощался.
Выйдя на улицу в неурочное время, Вася попал прямо на митинг русских националистов. Тела националистов, если па них смотреть одним глазом, были похожи на большие красные шары. Вождь , напротив, не имел никакого цвета, а его душа представляла собой тройку червей, ползающих по телу — сыру «Рокфор». Черви при этом ругались друг с другом тонкими голосами на непонятном языке и кусались в борьбе за наиболее лакомые кусочки теласыра.
Смотреть на это Васе стало противно. Ну хоть бы все на хрен и исчезло. «Что бы такое с этим всем сделать, чтобы чтонибудь поиметь себе?» — подумал он.
— Я говорил тебе, — сказал один голос.
— Согласен.
— Это ему как собаке пятая нога.
— Как глаз на заднице.
«Да заткнитесь вы, наконец! — мысленно заорал Вася.
— Достали шизики».
— Сам шизик. Это в тебе мы — у-у-у — голоса!
— Овца.
— Нет, он агнец.
— Чей-то.
— Баран, короче.
Вася между тем направился совсем не домой, он решил использовать рабочее время для встречи со своей левой подружкой Леночкой — официанткой маленького кафе. Заняв столик у окна и успокоившись, он снова закрыл один глаз. «Ну ни фига себе!» — подумалось Васе.
Люди, вернее, воздушные пузыри в воде текли мимо странного пейзажа. Они были все более-менее похожи, цвета в толпе сливались, и полупрозрачные дома не затеняли клочья пены, на которую походила толпа за окном. Вдруг один из плывущих в реке шариков отделился и направился куда то по крутой траектории. Вот он несколько раз конвульсивно дернулся и стал тускнеть, на него словно навалилась куча мелких темных существ, слетевших с других пузырей, торопливо заглатывающих куски ещё светящейся пузыриной плоти.
До Васи долетел скрип тормозов, ругань и крики.
«Сбило машиной...» — подумал он, открыв глаза и увидев на улице ругающуюся толпу.
— Васенька!
Он совсем не заметил, что Леночка подошла к его столику.
— Тут, Лен, такое привиделось...
— Да, ты что то выглядишь погано.
Пойдем ко мне. Я сейчас отпрошусь у Верки, всё равно клиентов нет.
— Пошли.
Жила Леночка рядом с кафе, была она иногородняя, жила у мужика, который работал неизвестно где и кем, но приходил поздно. Ничего о нем Леночка не знала кроме того, что он регулярно клал па её счет маленькую копеечку, и она обоснованно надеялась накопить на квартиру. Перед Васей она трепетала, так как приехала в Москву недавно и ещё не приноровилась к здешним мужикам, несмотря на то что была очень симпотной крошкой. Вася понимал, что при её такой шикарной фигурке ему обломилось не надолго. Ножки у неё были тоже шикарные, а полные губки, казалось, были созданы совсем не для разговора, да и не только казалось.
— А ты говорил!
— Да, он продержался без единого вопроса почти целый день.
— Какое такое Слово! Иди-ка на кладбище, дои покойников!
«Да заткнитесь, говорю я вам!» — снова не выдержал Вася.
— С кем это ты разговариваешь вслух, шизоид?
— спросил первый голос.
— Да так,
— ответил Вася на невысказанный вопрос Леночки. — Э... чушь.
Квартира Леночки была небольшой, двухкомнатной, хорошо обставленной. Она быстренько смоталась в ванную. Когда она выходила, Вася привычно уже зажмурил один глаз. Она и в другом мире была очень светленькой и радостной. «Как бабочка...» — подумал Вася. Когда Леночка привычно выгнула спинку, подставляя ему свою прекрасной формы крепенькую попочку, в замке повернулся ключ.
— Ой! — сказала Леночка, запахиваясь в халатик.
— Ай, — сказал Вася.
Пришедший мужик был здоров. И был он похож на грозовую тучу. Учитывая то, что Вася не увлекался боевыми единоборствами, перспектив у него не было.
Вася успел только встать с четверенек и рефлекторно прикрыть чресла полотенцем. Он от страха закрыл оба глаза, но и через них на том свете он увидел такое, что его пробил холодный пот.
«Ничего, ничего не вижу! — заорал он мысленно. — Какое, на хрен, Слово, какой интерес... Помогите».
— Поможем, дои, — сказал веселый голос.
— Да, — сказал второй. — Вот сейчас он присядет, и всё само и отвалится.
Мужик аккуратно снимал пиджак, пока Вася стоял с закрытыми глазами, замерев от страха, но как только он открыл их, тут же у него разорвались молнии сразу под правым и под левым глазом, а пока он летел, кувыркаясь, к двери, пострадал его копчик и очень-очень заболели уши. Одеваться, после того как он пришел в себя, ему пришлось на лестничной клетке. Последнее, что он услышал, был раздраженный голос мужика:
— Я сказал тебе, без спроса не водить. Побью.
Других голосов слышно не было.
Вася потерял носок, но поняв, что отделался легким испугом, выкинул и второй, надев ботинки на босу ногу.
В общественном туалете, куда он забежал привести себя в порядок, Вася увидел в зеркале, как вокруг глаз у него наливаются здоровые синие круги.
«И слава богу!» — подумал он, для страховки закрывая сначала один глаз, затем второй.
Ничего не произошло.
«Ну и славненько...» — подумал он.
Домой Вася бежал, насвистывая.
г.Москва 2000 г.
Сборник "Мозаика" 2011г.