На Парнас я не взбирался в связке;
К жизни обретая интерес,
Всюду, как герой народной сказки,
Шел один, с копьём наперевес.
Не боясь ни голода, ни стужи,
Чудищ брал, красавиц вызволял,
И, ремни подтягивая туже,
Я коня на вепря направлял.
В светлом граде и на диком бреге
Конь буланый оставлял следы.
Сам дивлюсь: какие обереги
В трудный час спасали от беды?
Где дела, содеянные ране,
Где слова, вводившие в экстаз?
Почему-то помнят о тиране
И забыли напрочь, кто их спас.
Извлекут мои стихи и снимки,
Воспроизведут как манекен…
Я, должно быть, в шапке-невидимке
Прожил, незамеченный никем.