Засыпая в седле, как на мягкой постели,
Ноздреватый и черный, что твой шоколад,
От прошедшей любви до грядущей дуэли
Уезжает герой из гусарских баллад.
Безрассудством атаки крепка оборона,
И гусар, как обычно, безумствовать рад.
Он остался один из всего эскадрона -
Для бессмертного это привычный расклад.
Предлагали ему расписную кирасу,
На ключицу медаль, аксельбант под плечом.
Он бы сбрил бакенбарды тому фортинбрасу,
Кто желает гусара прижать сургучом.
У него за спиной оголтелая юность
И таинственный ментик орлиным крылом.
Он на всякого штатского ("вот я им сунусь!")
Положил свою саблю под острым углом.
И теперь в золотые немодные пейсы
Заплетает гусар полевые ветра.
У него в переметной суме хоть залейся
Боевого до боли хмельного "ура"
На широкой груди, под огнем невредимой,
Хватит бронзовых пуговиц в восемь рядов,
Чтоб вместить отражения всех до единой
Ненасытных его предварительных вдов.
Сколько их, начиная невинной беседцей,
Открывали ворота своих крепостей
И взрывали пропахшее порохом сердце,
Чтобы заново сшить из разбитых частей.
Прочь от этих уютных домов-лазаретов,
Прочь от этих пустых персональных казарм,
Затянувшись потуже ремнями запретов,
Без оглядки уходит полночный гусар.
До последней черты, до полоски рассветной
Он погонит коня, пока с той стороны
Не приедет навстречу такой же бессмертный
Не любитель показывать складки спины.
Будут оба, конечно, свиданию рады,
Пистолетом, клинком ли рождая пари.
Об одном финалисте гусарской баллады
Сочинят анекдоты с перчинкой внутри.
А о том, о другом, кто окажется счастлив
Неспокойных исходов прервать череду,
Перестанет жалеть даже сам их участник,
Из седла вознесенный на полном ходу.