Достойны античных трагедий сцены вокзальных перронов.
Сюжеты полны драматизма, а часом и страсти стонов.
Софокл тут нервно курит, куда там его Эдипу,
Когда, оставляя прошлое, вагон отойдет со скрипом.
А я постою у края заплеванной серой платформы,
И в голове моей только твои шикарные формы.
Потом посижу на дорожку, с Софоклом покурим вместе,
Какая тут к черту трагедия! Быть может, по стопке треснем?
Но мой древнегреческий, видимо,
Отнюдь не блестящ, а поэтому
Я наливаю третью.
Уж скоро закроют станцию,
Наш разговор не клеится,
Скорее виною дистанция
В тысячи лет меж поэтами.
Вообще это только лестница, ведущая к двери сути.
Послушай, моя прелестница, ”моя” тут для связки,
Ну, будет, тебе придираться, к моим неумелым рифмам.
И так я плыву навстречу коварным губительным рифам.
Под парусом воображения лишил позади все причалы я,
Но цель совсем уже близко, в прицеле томится мишень моя.
Так вот, среди этого шума, стремящихся к выходу мыслей,
Одной подаю я руку и приглашаю выразиться.
В этой вокзальной симфонии не слышу ни ноты трагедии,
Здесь только робкие звуки твоей плохо скрытой элегии.
Смешна мне твоя угроза, оставь ее будущим детям.
Я не спешил на поезд и бабушки у меня нету.