Олесе Рудягиной
Это новое, это чудное в русском пейзаже –дыханье Аляски,
разморозна зима, ворон коротко каркнул и замер,
с заревого холма на тропу опускается хаски,
эскимоска
с голубыми, голубыми глазами.
Псина Севера – в ней песец и олень и лисица.
мех рассыпчатый нежный и чуть на концах серебрится,
побежит – нет ровнее и легче такого аллюра.
уши стойкою : ловят неолитную песню каюра.
Рядом мальчик идет,
он весь выпит, он только вернулся из школы,
третьеклассник, поникший такой, невеселый,
краше в гроб, так бледны его губы и щеки,
а во взгляде ледок, а в сердечке обиды - мороки.
Вот зашли они в реденький колок, усеянный хвоей,
белка шишку чихвостит ,снег покрыт рыжиною сухою,
Поднимается светлая хаски и словно танцует ,
тычет носом в дитя и целует его, и целует,
на макушку, на финскую шапочку дует, колдует.
Может кажется мне, может видится нежная сказка?
Светом Севера шерсть ее веет, и вижу я снежную Фею,
вот и палочкой водит,(а мальчик решил что указкой),
голубые глаза выдают -
это хаски!
Черный пар из дитяти выходит –
морока, дурманец,
он смеется, бежит, склоны щек согревает
мальчишеский крепкий румянец!
А на вырубке - пни из под снега -
рядами - как школьные парты,
фея вынула пень, превратила в бегущие нарты,
и мальчишку сажает : « Теперь эскимос ты, каюр!»
И сама переходит на ровный и легкий аллюр
И несут его нарты. В России, Сибири – зима,
бубен тундры натянут –
Анадырь, Омолон, Колыма.
Мальчик правит,
кричит на юитском : «Скорее! ойёй!»
А румянец на щечках разлился –
и слился с вечерней зарей!