Как наважденье, плыли, замирая,
И набожно простёртый березняк,
И узкой речки рана голубая,
И старых красных крыш гусиный шаг.
И церкви, церкви в каждом светлом поле,
Где журавли картаво песнь прядут
И, плавно пропадая в синей воле,
Ввысь мозаичных ангелов зовут.
И в каждой церкви – ты на тёмных хорах,
Где запах досок, трав и луч косой, –
Весёлый, с рыжей ниточкой пробора,
Темноволосый, грустный, молодой.
И мне казалось в этой дрёме строгой –
И мне казалось, вот моя рука,–
Ты никого не любишь кроме Бога,
Как эти роща, небо и река.
Но счастья луч из будущего рвался –
И ты держал ладонь наперевес,
И криво улыбался, и склонялся,
И на высокой шее трепетался,
О косточку стучался белый крест.