Где он только ни топчется -
то в пьянках, то в творчестве,
в муке, труде, науке,
то в тишине, то в звуке,
разрывающем души и перепонки,
лажает толсто и шутит тонко,
сердце обороняет отчаянно,
как будто его воруют ночами
всякие, по кусочку.
И он сокращает ночи -
оно ему целым нужно,
со слухом не перегруженым,
локаторами, сиренами...
Он льётся чужими венами,
находит читерские пути -
и не идёт, сидит,
тупит на звёздный экран смартфона,
удит в воздухе заоконном,
чтоб всю вселенную обыскав,
потеребить за рукав:
- Почему она так горька?
- Кто?
- Вода, которую ты мне дал,
ерунда, которою я страдал...
Так
каждую жизнь
кружИт и кружИт,
найдет его в странном виде,
то в ноте, то на орбите,
потупится, спросит, вздыхает тяжко.
Чертёнок и потеряшка.