На службе памяти

               

В этом городе неоднокровных наречий,
Где Восток шпилевым полумесяцем скрыт,
Офицерским достоинством в две поперечно
Распростёртых звезды обозначен мой быт.

Убеждаюсь вконец: безбоязненность смертна,
Чья б рисковая мудрость её не влекла,
И к письму твоему припадаю, как к ветру
Припадает бумажная плоскость крыла.

Временами за то, что меня не настигли
Островные снега и барханная глушь,
Я казнюсь, хоть моя пулевая настильность
Вровень с кучной настильностью встреченных душ.

Грохот дымного стрельбища странствует ухом,
Повеления ловит слезящийся глаз.
Ничего, ничего! Лишь хватило бы духу
Среди прочих команд свой расслышать приказ.

По примеру армейскому вовсе не мягок,
Он помочь неказённой душою готов
Перебросить меня в самолётную тягу
За зубчатую кромку скалистых хребтов.

Но когда же? Задумчивей стал и нежнее.
И покорней. И борозды эти на лбу
Не усохнут, пергаментно не порыжеют,
Если срок исполненья устроит судьбу.