Туман над речкой стелется,
Гладью белою кроет причал!
В небесах, полумесяц светится,
С облаков он дымку лакал!
Я ждал, мне встречу назначили
На мосту в пять тридцать утра!
Друзья и враги от батрачили
Своё, ну а я как всегда!
С трёх сторон приближается троица:
В повозке, пешком, на коне.
Крадутся, скребут тихой поступью,
С мечом, на щите, в нищете!
Конь ретивый, как вздыбится,
Всадник давай усмирять.
Пятится, воротится, мечется.
Нет, коня уже не унять!
Втроём подходят, щурятся,
Их образ до боли знаком.
Святой, убийца и блу;дница -
В нищете, на щите и с мечом!
А туман над речкой стелется,
Гладью белою кроет причал!
В небесах, полумесяц светится
С облаков он дымку лакал!
Меч упал, искры с камня посыпались,
Предо мной на колени встаёт,
Умоляет: «Возьми мою ненависть
Я устал, совесть спать не даёт!
И коня забери, дюже прыткий он.
Он как я жаждет битв и погонь.
Вот мой меч, в нём грехи, ты прими его,
А взамен подари мне покой!»
Тут вступила красавица блу;дница,
Завопила дотошной мольбой:
«Моё тело по миру крутится,
Поменяйся телами со мной.
В душу мне плюют, я по горло заплёвана,
Не отмыться от пошлости сцен.
Посмотри, вон карета, там золото.
Душу с телом прошу лишь взамен!»
А туман над речкой стелется,
Гладью белою кроет причал!
В небесах, полумесяц светится
С облаков он дымку лакал!
Худощавый, грязный, оборванный,
Весь заросший от чана до пят,
Простынёй дырявой укутанный,
Гулко охая, поднял глаза!
Моё сердце забилось, ускорилось.
Чистый взгляд, как младенца слеза.
Улыбнулся, в уголках губ потрескалось
Без воды, без еды, без жилья!
«Моя жизнь – наказание, мучение.
Моя жизнь – заповедный запрет.
Сквозь густые заросли тернии
Я шагал на обещанный свет.
Вот пришёл, смотрю, стоит троица:
На щите, с мечом, в стороне -
Равнодушный, убийца и блу;дница.
Я не так представлял этот свет».