Проза – это вся подноготная поэзии. Не надо думать, что я имею в виду какую-то нечистоту мыслей, грязь жизни. Нет. Нечистоты мыслей и грязи жизни хватает и в поэзии, и даже в самых её неплохих образцах. Здесь я имею в виду то, о чём бы автор хотел умолчать, не говорить с читателем, о чём ему самому, возможно, тяжело думать и рассуждать. А не получится. Да, автор может быть сторонним наблюдателем, на первый взгляд даже равнодушным, но он не имеет права быть слепым. «Крути головой на 360 градусов!» - говорил герой Леонида Быкова в фильме «В бой идут одни старики!», объясняя молодому пополнению тактику ведения боя. Описание незначительных, казалось бы, деталей в прозаическом произведении должно быть настолько ёмким, чтобы перед глазами читателя возник весь механизм в целом. И неважно, что представляет собой этот механизм – явления природы или творение рук человека, духовность или безнравственность в динамиках, жизнь во всей красоте или смерть в её нелепости.
Говорят, что проза не для всех. Возможно. Я сравнила бы поэзию с лёгкими атомами, а прозу – с веществом, которое из этих атомов состоит. Тогда проза – это наша жизнь, то, что мы можем увидеть и потрогать руками, то, чем мы живём, дышим, питаемся, то, чем мы являемся сами. «Стихи-атомы» кристаллизуются в нашей прозе жизни. Из одних и тех же «поэтических атомов» можно слепить что угодно, фантазировать, причудливо складывая узоры и пряча свою мысль за кучей витиеватых образов или выпячивая её так, что станет совестно не только читателю, но и тебе самому. Ты куражишься, зная, что есть возможность что-то не договорить. Вся подноготная останется в прозе жизни.
Прозаическое произведение представляет собой изображение готовой сущности. Это касается даже фантастики, потому что возникновение необычных явлений в фантазии писателя напрямую связано с прозой жизни, так как возможно, эти явления представляют собой недостающее звено «в порядке земных вещей». Фантастическая мысль, воплощённая в художественных образах, нередко находила своё воплощение в реальной действительности.
Автор прозаического произведения изменяет, шлифует, показывая эти действия в процессе, но не может изменить жизненной сути. Ему остаётся прилежно изучить её свойства и также прилежно описать, будь то высота духовности или дно безнравственности. Всё, что «стихи-атомы» оставили за кулисами, вобрала в себя проза.