(Ростов-на-Дону – Селидово)
* * *
В узелок души горсть земли возьми,
Окропила снег ведьма – красненьким,
И прошлась беда, распиная мир,
У ворот лила спирт – побасенки.
Кто хмелел в запой, кто в дороге пал,
Как с пустым ведром село солнышко,
Кто ушёл в зарю по чужим стопам,
Глубоко зарыл своё зёрнышко.
И не выплыть стругам в зелёный дол,
И гребцов не сыщешь в окраине,
Ветром рвётся дух на привольный Дон,
Где твоё витает дыхание.
За бедою лихо бежит стремглав,
В Божьих Храмах окна все выбили,
Колесят окрест с топором в руках,
Заставляют жить в три погибели.
Ни венца на них, ни креста на них,
И молитвы все басурманские,
Но кому рыдать и кого винить?!
Но сверкнёт клинок и над ханствами.
И сойдут снега – всё златые дни,
Будет хлеб да соль к миру вечному,
И тобой любим, и судьбой храним,
Поклонюсь и Богу, и встречному.
И вернутся струги в зелёный дол,
И засветит жизнь ярче месяца,
И ворвётся дух на привольный Дон,
Вот тогда с тобою и встретимся.
На смерть мамы друга
Михаилу Кострикину
Умерла?
Нет!!! Что ты?!!
Лишь уснула…
Но себя оставила повсюду.
Вот тебя дыханием коснулась
С тех вершин, что в звёздных изумрудах,
И с тобою рядышком присела,
Для тебя не слышно, но спросила:
– Как ты, драгоценный?
Ангел в белом,
Он тебя поддержит,
Сын мой милый.
Я не умерла!
Я стала песней,
Что теперь по свету разольётся,
На земле ты мой желанный вестник,
Что в стихах для жизни улыбнётся.
Мамы никогда не умирают,
Мамы остаются вечно с нами.
Если живы мы, она – живая.
Даже с неба ты повсюду – мамин.
Благодать
Закройте книги и откройте окна.
На улице такая благодать…..
Ну, кто со мной под дождь до нитки мокнуть,
Чтоб распрямить согнувшуюся стать?!
Ну, кто со мной мечтать и петь в зарницы?
Живоё все от Бога и для нас.
Хочу я видеть радостные лица,
Хочу ловить я звёзды в недрах глаз.
Неповторимо каждое начало,
Как святы все мгновения в судьбе,
Как разговор с семьей за чашкой чая,
Как детский смех в натопленной избе.
Из мелочей мир выкроен и соткан,
И каждому горит его звезда.
Закройте книги и откройте окна,
На улице такая благодать…..
Голос осени
Не справиться с обманчивыми снами,
Наутро судеб скованная зыбь,
Холодный дождь, всплакнувший со стихами,
И бирюзовый след ночной слезы.
А день пройдёт в октябрьской шумихе
За бледным разговором без имён,
А мне б прижаться сердцем к зорям тихим
И видеть наяву фантомный сон.
А дальше лишь насчитанные вёрсты,
Шаги зимы, снежинок кружева,
Но почему меня так манит к звёздам
И так нежна опавшая листва?
Здесь бродит по аллеям молча голос,
Последней сказкой осени дыша.
Любви прощальной лиственное соло
Несётся с ветром, как моя душа.
* * *
Я не плачу, моя Россия!
Воду в ступе зачем толочь?
Ведь недаром меня крестили
Старый клён и вдовица ночь.
От природы я видел много:
Горечь хлеба и падший трон,
И душа отгоняла Бога
И противилась у икон.
Все грешны, я за свой в ответе.
Не разгадан зловещий век,
Только в чёрном и грязном цвете
Не рождается человек!
Наверстаю по жизни, выжму
Белодымье у головни
И услышу тогда, увижу,
С кем я буду нутром сродни.
Что хранится в моем конверте,
Что запишется в тайну дней,
Кто со мною до самой смерти
Не сотрётся среди гостей.
И пойдёт на любую дыбу,
Засвистит шутовским стихом,
На краю, но шепнёт: «Спасибо».
И не вспомнится о плохом.
А хорошее? В пряже, в силе!
Воду в ступе к чему толочь?
Ведь крестили меня в России
Старый клён и вдовица ночь.
Прощайте нас…
О, мир великих, праведных и светлых,
Прости ей всё: и нежность, и меня,
Что был зачат в грехах у первоцвета
Над диким танцем красного огня.
У врат любви пощёчиной не судят,
В пути не медлят, где уверен шаг.
Прощайте нас за собственные судьбы,
Любите нас, терпением дыша.
Не омрачайте золото ночное
В туманный вечер дряхлый и пустой,
И в том найду я благо неземное,
И поделюсь с любимою мечтой.
И буду с ней волнующий и странный,
И будет всем отрадно и легко,
Прольются звуки ласки и желаний
До самых мягких белых облаков.
И возвратятся снами до рассвета,
Последней песней преданных в любви…
Прощайте нас, терпите хоть за это,
И счастья двух не смоет злой прилив.
Никуше Турбиной
Ты улетела за грани
Тихой печальною птицей.
С камнем на крыльях от брани,
С криком из бездны в зарницы.
Вырвано звонкое детство
Взрослой мохнатой рукою,
И перепутало сердце
Светлую радость с тоскою.
С «черновиком» вперемежку
В лицах притворных читаю
Подлости злую насмешку
С комом тяжёлым в гортани.
В славе распознана горечь
Жить одинокой и лишней.
Ника – бунтарское море,
Песня с качелью под вишней.