О, как обманчив, мил и ложен
Был вдохновенья ясный лик;
Мной повелительно стреножен,
Покорно он унял свой крик
Отчаянный, и осторожно
К душе трепещущей приник.
Он поначалу был невинен,
Сплетая всё в угоду мне,
Но холодно-лукавый иней
В его глазах темнел на дне,
И вот однажды, ночью синей,
Явил свой лик в зловещем сне.
Во мраке комнаты таящем,
Облитый светом фонаря,
Стоял он - лёгкий и изящный,
Глаза - что пламя янтаря;
И взвилось сердце - чаще, чаще,
И поняла, что всё не зря.
В душе тоскливое волненье
Свечи огарком занялось,
И тотчас вспыхнула томленьем,
В ночи забилась, точно кровь,
Любовь творца, любовь творенья,
Слепая, верная любовь.
А вдохновенье так жестоко
К его решившимся пленить,
Что лучше не познать истока,
Что легче вовсе и не жить,
Испив из рук слуги порока...
Но сил нет оборвать ту нить.
Напрасно темнота нас точит,
Не властны уж оковы сна!
Ты дай мне день - глубокой ночью
Я всё равно побеждена
Твоим огнём янтарным, очи,
И им же радостно пьяна...