Боже мой, на ладони планеты перебери - в орбитальной системе сверхъяркий огонь горит, ни преград для лучей, ни заслона от света нет - согревает лучами дражайшую из планет.
Ее век осуждающий выбору научил: у звезды сто вариантов, куда повернуть лучи. Ни в одной из галактик похожего не найти: ты гори синим пламенем, только свети, свети.
У тебя на орбите семнадцать небесных тел -
Они сами прибились, ты этого не хотел, ни магнитное поле ни сила ни гор ни вод не просила тела здесь выстраивать хоровод.
У тебя на орбите семнадцать холодных лун, они словно преграда свечению и теплу - встать стеной вкруг планеты, у бога лежа в горсти, ни лучей ни стихов до желанного не пустить.
На планете не помнят о свете или заре - у звезды сто вариантов, когда для других гореть.
Оставляя планете лишь память о сотне зол, первый луч незаметно впивается в горизонт, атмосферу холодную нежностью щекоча, заставляет холодную зиму сгореть в лучах.
- Нет, ты слишком наивна, ответственна и чиста,
Почему ты мне светишь - планета одна из ста, обогрей кого хочешь, тебе мне светить не след - у меня куча лун, и они отражают свет.
- Это видно, что там собирается куча лун - оттого и планета отсиживалась в углу, они тени бросают на кратеры, вяжут нить...
Только звездного света тем спутникам не затмить.
Пусть уж лучше сбиваются в кучу, чем строят ряд - ведь, приблизившись к солнцу, и луны в лучах сгорят, и позволят планету лучам от теней отмыть, разрешая стать солнечным светом среди зимы.
...у меня сто планет, астероиды - от и до вкруг их боже неспешно сжимает свою ладонь.
Не сбежать ни с орбиты ни просто свернуть с пути.
Только я, только я выбираю, куда светить.