Ночь стоит в торжестве ритуала,
Нет составов,покой не дрожит.
На скамейке пустого вокзала
Бомж незнаемый плахой лежит.
В жизни раб и несёт он страданье,
Клонит адски блокадная сонь.
И на всё деревянное зданье
Разлилась тошнотворная вонь.
Пришагала уборщица Ната
Сделав улиц кривых виражи.
Ордена пулемётного мата
Подарила ему от души!
И в кипящей контуженной злобе
Нападала со шваброй,как зверь.
Он был тих в перемасленной робе
На отшибе гигантских потерь.