На чисто китайском своем языке,
Китайская груша со мной говорила,
Чудным ароматом по кухне парила.
Я чавкал с улыбочкою гамадрила,
Вертя ее торс в загорелой руке.
Она тосковала по милому дому,
По саду, соседкам с прогнувшейся ветки,
По тихой заботе садовника-гнома,
Что точно не жаждой наживы ведома,
Ведь был он буддистом из красной беседки.
А я был прожорлив, и грушу хотелось
Хоть если бы даже она и запела,
И ей на зубах моих радостно пелось,
Свой сок, распластав в моем хрусте несмелом.
Но кончилась груша, а жизнь продолжалась,
Лягушкой по комнате прыгала жалость.
Отправлю по почте, хоть это не близко,
Для будущих встреч, семена из огрызка!