Опустошенье сна и ночи
и мыслить не хватает мочи.
Жду сокрушительных вестей –
таких, что не собрать костей,
и не совсем таких и прочих.
А мир подлунный строит рожи,
которые на нас похожи.
А мне уже не всё ль равно?
Везде дебильное «оно»
и у меня сидит под кожей.
Как тяжко смерть вступает в темь,
медлительны её прорывы.
Грехов-то смертных сколько? Семь?
А может сто? Но мы-то живы.
Хоть ненадолго, вперекос,
но прыгаем бочком по тропам.
И каждый день, как утконос
в атавистическом сиропе.
Вот ночь, луна, а вот звезда,
далёкая, как всё на свете.
И в каждом «нет» гнездится «да»
и каждый «я» за «ты» в ответе.