Последний взгляд, захлопнутые двери,
Щелчок замка закончил приговор,
И я ушёл осознавать потерю
По лестнице обшарпанной во двор.
А февраля дурманящее утро,
Романтиков оставив не у дел,
Рождало серость - никакого перламутра.
А может был он, только я не разглядел?
Потом трамвай за провода цеплялся,
Шипел, скрипел, как старый патефон,
Катал меня, унылого скитальца,
По улицам разбрасывая звон.
Понуро брёл в свою я мастерскую,
Оставив металлическую стать.
Когда мне плохо, то, случается, рисую.
А в это утро я обязан был писать.
Ты не подумай, все закопаны таланты,
И холст был нужен только чтобы жить.
Писал тебя на сцене и в пуантах
И умолял: "пляши... пляши... ещё пляши".
И на коне, крылатом и могучем,
Творил тебя летящей в неба свет...
Но, все равно, картины нету лучше,
Где я тебя укутываю в плед.