Гэльская легенда
Варили из венчиков вереска
в минувшие времена
питье хмельней и слаще
и меда, и вина.
И бражничал в подземелье
неделями напролет
и в забытьи блаженном
вповалку спал народ.
Но Пиктам король жестокий
нанес пораженье в бою
и, словно косуль, травил их,
истребляя добычу свою.
Их маленькими телами
усыпал отроги скал,
и мертвые там лежали
с теми, кто умирал.
Летом розовый вереск
в стране расцвел опять,
но как напиток варили,
живым уже не узнать.
В гробах почти что детских,
зарытых в земную твердь,
Вересковых Пивоваров
пересчитала смерть.
Утром пустошью скачет
королевский отряд.
Бекасы щебечут звонко,
пчелы кругом жужжат.
В гневе бледнеет владыка
вересковых земель:
вот вересняк медвяный —
но где медовый Эль?
Но тут повезло вассалам
в норах среди валунов
найти отца и сына,
похожих на червяков.
Грубо последних Пиктов
выволокли из глубин,
но никому не сказали
ни слова отец и сын.
С коня король на людишек,
глядит, уздой шевеля,
а двое карликов смуглых
смотрят на короля.
Он их приводит к морю,
на кручу он ставит их.
«Откройте мне тайну пойла —
оставлю вас, черви, в живых».
Отец и сын огляделись:
сверкает небесный свод,
кругом розовеет вереск,
снизу прибой ревет.
Потом отец промолвил
писклявым голоском:
«Мне бы сказать два слова
наедине с королем.
Честь нипочем для старцев —
милее нам жизни миг.
Я мог бы продать вам тайну», —
проговорил старик.
Отчетливо и пронзительно
пищал он, словно вьюрок:
«Однако при сыне тайну
я бы продать не смог.
Жизнь для него ничтожна
и смерть его не страшит.
Делать подлость при сыне
для отца это — стыд.
Свяжи ты его и морю
предай — и выдам я —
вразрез моим клятвам — тайну
чудесного питья».
И шею сына к пяткам
воин ремнем привязал,
раскачал и забросил
юнца в бушующий вал.
Тело почти мальчишки
проглочено было волной, —
остался последний карлик
в живых — совсем седой.
«Я впрямь боялся сына:
вдруг мной воспитан трус?
Не можешь ты быть героем,
ежели ты безус.
А мне ли страшиться пытки,
костра опасаться мне ль!
Умрет в моем сердце тайна,
мой Вересковый Эль».
18-27 февраля; 5 марта 2017