Если бы меня спросили про дыхание, я бы промолчала и нарисовала пунктир. Слышно песни, от которых тошнит, слышно людей, которые слушают песни, а потом их тошнит друг от друга. Сны застревают в дёснах, а потом всё равно просыпаешься.
Минус одиннадцать - и ветер пьет смс-ки из пальцев. Минус одиннадцать - и ты можешь видеть поцелуи на запрокинутом лице города. А может, не можешь. А может, и не поцелуи. Своими красивыми нудными словами не смогла сказать главное - эту боль не слышно. Беззвучные внутренности.
Дождь шил косыми стежками пелёнки новорождённым окнам. Пол циферблата до тебя я хотела домой, засыпала с сырыми волосами, чтобы отвлечь внимание и незаметно спрятать сырые глаза в подушку. Приехала в твою душу, чтобы перестать улыбаться избито, стереть эти сильные-сильные пятна от кофе.
Одна девочка пыталась изменить жизнь. Один мальчик не пытался и изменил ей. Люди расстаются, всё еще расстаются, а потом ждут, кто закричит первый. Дождь разбил себе голову о щеки машин, так нелепо. Такое не-лето. Бесконечные шарфы, конченные чувства, короткие love story, возьми линейку.
Минус одиннадцать, снова минус одиннадцать, - и хочется опрокинуть за окно все эти улыбки. Но, по-прежнему, просто надавливаешь на сердце. Ну заткнись же! А ты только попробуй эти весёлые карие глаза. Они обязательно окажутся горькими... И какого черта... Они же минуту назад смели смеяться... Телефон расплакался звонком. Ребенок на Новый год надел кислородную маску и расплакался. Это тоже полифония.
Если бы меня спросили про дыхание, я бы поставила прочерк. А все бы думали, что это пунктир..