Из цикла Осенние обряды

 
      *** *** ***

Ты в осень мне пришли письмо,
Дождем на желтых листьях клена.
Пусть прилетит оно само...
Давно не верю почтальонам.
Пусть ветром принесет его
В мой самый одинокий вечер.
Чтоб, свято веря в душ родство,
Не разминулись мы, при встрече...
Я ожидаю листопад,
Как ждут Пришествия господня.
Вновь листья желтые летят!
Быть может, ты уже сегодня...


          *** *** ***

Ты хочешь вновь любовь перелистать,
Перечитать, забыв про опечатки.
Но только знай: я не умею ждать,
У самой двери, теребя перчатки...
Я за собой сжигаю все мосты
И заклинаю каждую дорогу,
Чтобы далекий свет моей звезды
Вновь не привел к знакомому порогу.
Покинув измерение твоё,
Я становлюсь свободна и беспечна.
И мне не жаль мгновений тех, вдвоём...
Я знаю: их с лихвой окупит вечность!


           *** *** ***

Шаманка осень в отблесках огня
Кружит, узор магический рисуя...
Я знаю: ты всегда любил меня,
Имя моё не поминая всуе.
Но у тебя была твоя звезда.
Ты был рожден, чтоб по земле скитаться.
И мы с тобой расстались навсегда,
Хоть ты никак не мог со мной расстаться.
Строки письма - короче верст земных...
А ожиданья тягостны обряды...
Но ты писал: я ближе всех иных,
Тех, кто случайно оказался рядом!
Вот только дни быстрее писем шли...
И я привыкла к мысли, что ты не был...
И что не ждешь на том краю земли,
В свой каждый миг деля со мною небо...
А я устала и любить, и ждать.
Жизнь мотылька мне показалась проще.
Существованье без часов и дат.
А в Книге судеб- так, всего лишь росчерк
Я стала беззаботна и легка.
Ничем не дорожу, затем, что нечем.
С наивным безрассудством мотылька
Я верю, что полет мой бесконечен.
Любовь мне непонятна и чужда.
Странны ее страданье и смиренье.
Банальны "никогда" и "навсегда"...
Я существую в энном измереньи...
Шаманка осень в отблесках огня,
Верша обряд свой, к вечности взывает.
Я знаю: ты всегда любил меня.
Но я забыла: как это бывает...



             *** *** *** 
                Была, как розовая глина
                Мягка под любящей рукой

                М. Цветаева

Я в осень сожгу дотла весь ворох любви бумажный.
Устану лепить себя по образу твоему.
Быть может, я умерла...Но это- уже неважно.
Быть может, ты где-то есть...Но мне это-ни к чему.
Умою лицо дождем. Ведь это так глупо-плакать.
Жалеть себя-не хочу! И жалости-не ищу!
Слезами кропить золу...Довольно! И так уж слякоть.
Пусть осень оплачет всё! А я ей тебя прощу.
А я ей прощу звонки в ночной тишине тревожной,
Немолчные, словно глас архангела Судного дня.
Слова, что нельзя понять и позабыть невозможно.
Пощу себе- ту, себя. Прощу тебе- ту, меня.
Я ведь сама избрала тогда Галатеи драму,
Чтоб таять, как мягкий воск под любящею рукой...
Но розовой глиной стать, увы, не сумел мой мрамор.
А бедный Пигмалион лишь мучился день деньской...
Нас жалость вела к любви запутанным лабиринтом.
До ненависти, увы, как прежде один лишь шаг...
От Галатеи Моро и до Саломеи Климта!
И вспыхнул бумажный ворох! И я смогла дышать!



            *** *** ***


Ах, если б снова повторить!
Воспоминаньем сердце живо.
Молчи! Не надо говорить!
Одно молчание не лживо.
Я больше не желаю ждать,
Страницы памяти листая.
И на меня, как благодать,
Нисходит осень золотая.

       *** *** ***

Ладони кленов в октябре
По старчески сухи и жёлты.
И я опять иду к тебе,
Забыв, что навсегда ушёл ты.
Мне пытка осени страшна.
Сквозь дождь- шаги у самой двери...
И я не верю, что одна!
И снова, верю, верю, верю...
Ладони кленов в ноябре
Всегда от холода краснеют.
Я больше не приду к тебе!
Где б ни был ты, ты будешь с нею...