Поэт. Человек истеричный и ранимый.
Читает стихи свои, асоциальным личностям за бутылкой
Часто курит, много пьет, влюбляется не в тех
Не тех в себя влюбляет
На его постели всегда мятые простыни. Бумажные листы россыпью
Исчерканы синей ручкой кривые линии. Львы и лилии
Взлеты и падения придуманных судеб.
Состояния сознания в которые его сознание никогда не попадало
Поэт - бурдюк, наполненный вместо воды собственными переживаниями
Из его горла слова кляксами, да на бумагу
Поэт - тауматург незрячий, кончики пальцев макает в действительность
Берет из нее краски. Подменяет золотое сечение коллективной галлюцинацией
Где тигры карлики услужливо пляшут под гнетом законов жанра
Поэт всегда беден. Едва сводит концы с концами. Жаден до женщин и джаза
При этом упрямый настолько, что едва ли, начнет зарабатывать на своем даре
Поэт не умеет драться, но всегда первым бросается в драку
По утрам с ним только его собака, реже любовница решившая остаться на ночь
На которую спросонья и смотреть-то больно
Без племени и рода пишет анонимные эпиграммы обидчикам аристократам
Заставляя оных грызть от злобы ногти. Потом сам же кусает локти
Удирая от взявших его след гончих.
Выходит в свет под руку с очередной музой, с которой от силы часа два знакомы
Горячо шепчет ей в ухо непристойности. От которых та краснеет, кусая губы под веером
Вечером сдает карты политикам, называя их продажными лицемерами
Говорит что если бы не отменили дуэли, давно бы их вызвал
Всегда до порток проигрывается, но никогда не пишет долговых расписок
Уходя бессильно бросается афоризмами в лиц, которые дадут себе труда их осмыслить
Редкие рассветы просиживает на крышах с остатками коньяка
В такие моменты поэт чувствует что дышит. Понимает что рано умирать пока
Записывается на любую войну добровольцем. Если нет войн то ведет герилью
Против собственного правительства. Потом его ссылают в Сибирь вместе с бомбистами,
Цыганами и медведями, дворянскими женами, иудеями, нигилистами.
И вот он сидит в продуваемом насквозь вагоне в серой шинели присыпанной снегом
И что-то пишет на салфетках, которыми раньше вытирал губы после аперитива
После этапа, поседевший, попадет под амнистию
Вернется в столицу. На старой квартире, будет заливать сухие губы спиртом
От обиды будет клясться что никогда не прикоснется к перу и чернилам
Завтра сорвется, напишет короткое четверостишье
И сразу сожжет его, чтобы не изменять новым привычкам
Теперь ему далеко за тридцать, есть жена, сын скоро пойдет учиться
Он неплохо устроился - зарабатывая свой рубль на рекламных слоганах
Прошлую жизнь теперь видит - на дне бутылки
Называет ее глупостью в разговорах, а сам волком воет -
Только бы вернуться к тем строчкам и образам.
Ощутить снова пьянящую силу слова
А там, можно…
…и умереть