нам так порой бывает жаль
тех, кто сидит сейчас в тюрьме,
их жизнь не ясность и не гладь -
ужасный мутный гобелен.
для них свобода - это роскошь:
свобода рук от злых оков,
от приговоров, часто ложных
и от заделанных окон.
нас, заключенных, очень много,
заложники своих же стен.
лишь искривленная дорога,
удар об пол своих колен.
а наша клетка - предрассудки,
расстройства, нервы, «пустяки».
пустяк - когда нет крика в будке,
бездонной, словно глубь реки.
и быть свободным от себя -
огромная, большая радость,
и голова твоя чиста…
но нет. сидят в ней мрак и гадость.
ведь в каждой книге слово «счастье»
труднее с часом понимать.
и от чего это ненастье?
на сердце черная печать?
а от того, что пустота
сжирает душу изнутри.
и нет сознания моста -
сгорел уже как года три.
копать могилу каждый день,
терзать мучениями душу,
помалу превращаться в тень,
и никого уже не слушать.
не видеть, только лишь смотреть,
моргать, и только по рефлексу,
светить? нет, только лишь гореть,
быть равноценными пустому месту.
пожалуй, стало слишком сложно
тянуть улыбки до ушей,
но если так, уже нарочно
теряем искренность людей.
теряем искры, бурю, волны,
потухли и исчезли вновь.
вот так и создаются толпы,
в серых плащах, идущих вровнь.
и свет вдали тот тихо гаснет,
и путеводная звезда,
собой меня уже не дразнит,
исчезнет скоро навсегда.
и мною писано немало,
как пролетающих комет,
бывают счастливые финалы,
но счастливых поэтов, к несчастью, нет,