Не искала встречи и в травах след,
по ночам не оглядывалась назад.
Но был дом – что склеп и блеск лампы слеп
с той поры, как смотрела в Его глаза.
И на стенах будто росли грибы,
и паркет как будто укутал мох.
И семь раз Его зов тишину дробил –
на восьмой раз стал шёпотом и умолк.
Только чудились: листьев гнилых ковёр,
молодое, мальчишеское лицо,
и волос Его золотых костёр,
в волосах – ветки, косточки мертвецов.
Но когда позовёт он в девятый раз,
ты не сможешь молитвой спастись, ножом.
Его голос в тело врастёт как рак.
Ты в записке укажешь одно: «нашёл».
И тогда ты ступишь на тёмный путь.
По паркету из мха, между стен грибов
ты пойдёшь, повторяя под нос: «и пусть».
Унося за грудиной свою любовь.
И ещё до первых седин утра,
до зари весенней начальных смен
у густого валежника алтаря
Он тебя коронует в цветы и смерть.