В старину, на турнирах, сжимая копьё,
Мчался рыцарь и, если не дрогнет рука,
Он чужую кольчугу пробьёт, как тряпьё,
И получит в награду невесту врага.
От богатых дворцов до соломенных хат
Среди истин не найдено лучше иной,
Чем земная любовь, даже матриархат,
Что царит над землёю и каждой страной.
Ради женщин вставали в атаку бойцы,
И, казалось, когда завершался их путь,
Что сжимали в остывших руках мертвецы
Не винтовку, а нежную девичью грудь.
Был отважен король и суров среди войск,
Но с любимой ложась поздно ночью в кровать,
Он мундир, как положено, вешал на гвоздь,
Королеве вручая свой титул и власть.
Лишь она говорила, кто прав, кто не прав,
И кого наградить и кого помянуть,
Если пал на дуэли обманутый граф,
Значит, пуля пробила невинную грудь.
Испытаний не вынес талантливый Блок,
Он внезапно ушёл, не застав коммунизм,
От жены, что имела любовников полк,
В мир иной, где господь принимает без виз.
Маяковский, конечно, любил Лилю Брик,
Даже больше, наверно, чем свой партбилет,
Но однажды, устав от любовных интриг,
Он к виску приложив, разрядил пистолет.
И идя за любовью, оставил свой дом,
А за это его я судить не берусь,
Сам Тургеньев, как пленник любви к Виардо,
Ради счастья покинул любимую Русь.
И великий Энштейн, щи хотя не хлебал,
Пусть он будет и ныне судья сам себе,
Что, влюбившись однажды, как юноша, пал
Перед милой кокетницей из КГБ.