Знаю одну девочку, у которой душепрофиль женщины и волосы крепкого черного чая. Она сошла с картин Боттичелли и молила Бога о всепрощении всех своих приемных детей. Она взяла имя возлюбленной большой громадины, у которого с сердцем играли, как с мячиком или первой жены Адама, которого так жестоко бросили. Лиля, Лиличка, Лилит.
И Лилит выводит на холсте портреты мертвых белых лошадей, и Лилит читает о любви, и Лилит говорит, и Лилит кричит, и Лилит, конечно же спит, обнимая грустную кошку.
И Лилит шлет всех матом, и Лилит курит крепкие, и Лилит, несомненно, самая лучшая леди.
И Лилит пишет грустное, и Лилит читает тоскливое, и Лилит очень хочет счастливого.
И Лилит говорит "смотри, в этой песне есть ты".
А песня, конечно, о мертвой, мертвой любви.