Дед погасил свет, запер на замки голубятню, домик, калитку. Взял в руку авоську с двумя трёхлитровыми банками, накрытыми капроновыми крышками. Мне вручил другую авоську с каким-то тряпьём.
- Что это?
- Форма.
- Какая форма?
- Твоя. Краснопогонная. Китель и фуражка.
- А зачем?
- Для маскировки.
- Понятно.
В парке было тёмно и как-то стрёмно. Дед включил фонарик, но его тусклый свет только прибавил мне неприятных ощущений.
Перейдя мостик через ручей и дойдя до оврага, мы остановились. Дед повесил на сук свою авоську, вынул из моей мятый китель с красными погонами. В свете фонарика блеснули значки - "Классность", " ГТО", "Воин-спортсмен" и "Гвардия". Вслед за кителем вытащил фуражку с красным околышем, тоже изрядно помятую.
- Шо, уже пора?
- Нет. Просто холодно в лесу. Замёрзнешь ты в своей рубашонке.
Заметив моё смущение дед добавил.
- Да ты не менжуйся, надевай, никто тут тебя в эту пору не увидит.
Ночная прохлада, уже пробравшая меня до костей, заставила подчиниться. Я напялил китель, фуражку не стал. Дед надел мне её сам, укрепив рант под подбородком.
- Дед!
- Чаво тебе?
- Я наверное на пугало похож огородное?
- Эх, сынок... Знал бы ты в чём я за линию фронта ходил!
- А ты что, в разведке служил?
- Ага. В ей самой.
Шли довольно долго. Мои наручные часы остановились без подзаводки и стали бесполезным куском металла. Примерно через час или полтора, когда я уже изрядно притомился, дед остановился. Мы присели на бревно. Дед уже давно погасил фонарь, экономя дефицитные батарейки и ориентировался в темноте каким-то невероятным, совершенно непонятным мне образом.
- На вот, сынок, покури. И слушай меня внимательно. Вот тебе фонарик. Но ты его пока не включай. Ты отойди подальше по этой вот тропинке. Как отойдёшь метров на сто - пой милицейскую песню. Да не голоси, а так, знаешь... Не громко, ласково так.
- Какую?
- Песню-то? Любую пой.
- "Наша служба и опасна и трудна" сводится?
- То что надо!
- Я слова не все помню.
- Да плевать. Пой что помнишь, остальное бухти. Тут главное - мотив и настроение. Песня, она милицонеров успокоит. На вот - банки возьми, да не урони! Там, в банках приманка - сахар, шоколад, лимон и коньяк. Очень милицонеры это дело любят.
Как выйдешь на поляну, увидишь посередь неё дуб. Там, под корнями, они и живут. Но к дубу не подходи. Встань от него метрах в пяти. Крышки с банок сними, положи в траву, а сам пой.
Двигайся спокойно, неспешно, без резких движений. Крышки в правый карман кителя положи, чтоб под рукой были.
Сам тем временем тоже выпей и шоколадом закуси. Шоколад когда открывать будешь, шуми погромче фольгой. Пей тоже громко, причмокивая, чавкай да нахваливай "Ах как вкусно! Ох и вкусно!".
- А где я его возьму?
- Кого?
- Шоколад, коньяк...
- Ты дурак что ли? Я выдам. На вот, в левый карман сунь.
Дед протянул мне чекушку и шоколад. Я исполнительно засунул их в левый карман солдатской парадки.
- Запомнил?
- Так точно!
- Повтори!
Я чётко повторил инструкции старого разведчика.
- Ну, с Богом, сынок!
Дед размашисто перекрестился и перекрестился меня.
- А Вы что, в Бога верите?
- Это с войны, милай... На войне все верят.
И я пошёл. Смело так. Как на танк, наверное, шёл героический панфиловец. С авоськой в одной руке и чекушкой коньяка вместо пистолета.
- Шаги считай!
Прошелестел мне вслед старик.
Я послушно начал считать:
- Один, два, три...