Перчатка определённо принадлежала ей, мягкая, тёмная, волосатая,
в которой определённо остался её запах, но в ней её не было.
Вот куда она ушла?
Без неё было скучно.
Никто бесцеремонно его не хватал, не гладил, не кормил вкусняшками,
и некого было куснуть за ногу, не для кого бегать по дому, привлекая внимание.
Он потрогал перчатку, подумал и укусил, но та не сопротивлялась,
не вскрикивала жалобно, не ругалась. Это было абсолютно неинтересно.
Поэтому он оттолкнул её, спихнул на пол.
Когда-нибудь всё-таки придёт эта невозможная женщина, должна же придти!
Придёт, а её вещь валяется на полу, грязная и покусанная.
Так ей и надо.