Мои сверстники – поколение тридцатых – сороковых годов – пристрастились к компьютеру
так же, как и молодёжь, это увлечение не имеет возраста и затягивает с головой. И я не исключение.
Поэтому часто засиживаюсь далеко за полночь. Естественно, долго не могу заснуть. И я нашёл для себя действенный выход – ставлю у изголовья миниатюрный кассетный магнитофончик, у которого
есть два коротковолновых радиодиапазона, нахожу какую-нибудь чётко работающую станцию и на минимуме звука оставляю на всю ночь. И даже не выключаю его утром. Днём звуковой фон повышен и его не слышно, а когда ночью всё стихает, то я засыпаю под его мерный говор или музыку. Сегодня утром проснулся и слышу знакомый баритон Марка Бернеса про милый город. который в синей дымке тает. И тут сразу вспомнился эпизод периода войны.
Моя бабушка родом из села Тимашовка, что недалеко от железнодорожной станции Пришиб, попала в Ялту по, как сейчас говорят, оргнабору. Мой дед Ян Юльевич Зиганиди-оглы, турецкоподданный грек из Трабзона, бежал в Россию от преследований христиан ещё в конце девятнадцатого века, и нашёл себе дело на Южном берегу Крыма , поработав каменщиком на строительстве Армянской церкви в Ялте и заработав необходимую сумму для выкупа участка земли, на которой построил дом и хозяйственные помещения. А занялся дед табаководством и
ему понадобилась рабочая сила для работы на табачных плантациях (по местному – чегирах)
Он выезжал в прилегающий к Крыму район Новороссии и набирал молодых крестьянок для такой работы. Посадка табака, уход за ним, а главное, уборка и обработка требуют кропотливого и усидчивого труда, на который мужчина не способен по складу психики.
Многие девушки находили себе здесь будущее и оставались навсегда.
В одной из таких групп дед и нашёл себе жену, съездив в Тимашовку и выкупив себе у прадеда право взять Параску в жёны.
Вместе с Параской осталась в Ялте и Харитына – её односельчанка, которая тоже нашла в Ялте спутника жизни, вернее, он её нашёл. Однако, я сильно отвлёкся.
1943 год. Крым под немцем. Но жизнь продолжается для всех – и для мирных жителей, и для оккупантов. Мы живём (мама и я) у бабушки в Аутке (после войны посёлок Чехово, ныне входит в городскую черту Ялты) и вот в один из июльских дней бабушка отправляется на другой конец города навестить свою подружку, проживавшую в доме по улице Средне-слободская, что в ста метрах по прямой от Массандровского пляжа. Мама была на работе (при немцах в Ялте работало всё, кроме Горкома партии) и бабушка взяла меня с собой. Ей было уже 64 года, а мне 6 лет, но я еле успевал за ней. Отмахав километров шесть, мы пришли на место. Харитына Яковлевна уже ждала нас и мы втроём спустились на пляж в районе нынешнего пляжа Дома Творчества «Актёр»
Но тогда там был дом отдыха для немецких офицеров, вход был свободным и две старушки с пацаном не вызвали у немцев никакого подозрения. Тут же на веранде играл приёмник и я впервые услышал песню «Лили Марлен» и мне она очень понравилась и пока немцы были в Ялте, я ещё несколько раз слышал её и даже напевал на тарабарщине, напоминающей немецкую речь, уже после войны, чем приводил в неописуемый восторг маму и всё наше семейство.
День был жаркий, на небе ни облачка, в море полный штиль, немцы часто бегают в воду и поплескавшись, шумно возвращаются на берег и начинают растираться махровыми полотенцами.
Не помню, чтобы бабушка подходила к воде, плавать она не научилась, по горло занятая детьми и работой, но Яковлевна (бабушка и Харитына никогда не называли друг друга по имени, всегда по отчеству) пару раз окунулась прямо в нижней юбке. Им было неудобно при молодых немцах раздеваться, да и купальников у них никогда не было. Мне бабушка разрешила только поплескаться у берега и не заходить в воду выше колена. Плавать тогда я ещё не умел, поскольку жизнь вдалеке от моря и страх бомбёжек не давали возможности обучения плаванью.
И вот среди этой идиллии я вижу, как один белобрысый немец поднимается на веранду и крутит верньером приёмника, ища что-нибудь другое и вдруг находит нашу станцию и я тогда впервые услышал песню про любимый город. В советском Союзе ещё перед войной вышел фильм «Истребители», где игравший там же М.Бернес пел песню: …Любимый город синий дым Китая..
Я тогда по малолетству не видел фильма и не знал текста и вот по детской ассоциации мне слышится именно такая строка синий дым Китая. Долго я пребывал в таком заблуждении относительно смысла слов в песне, но впервые я услышал её на пляже в немецком радиоприёмнике. Немцам она тоже нравилась и немецкие лётчики, бомбардируя наши города, напевали: Любимый город можешь спать спокойно. Ирония страшная, но у врага свои ассоциации. А у меня появилась своя:
Любимый город синий дым Китая. И только повзрослев и увидев этот фильм, я уяснил для себя истинный смысл этой фразы.