Более сорока лет мне почти каждую ночь
снился один и тот же сон:
я в глубоком подземелье
копаю какой-то тоннель.
Изо дня в день,
из года в год.
Иногда я задавался вопросами.
Кто подливает керосин в мою лампу,
чтобы я видел стены своего тоннеля?
Кто точит мою лопату
после очередного прохода
через каменистый грунт?
Кто мажет мои мозоли
и сбитые костяшки,
чтобы следующий сон
я начинал без боли?
О цели сна
я подумать никогда не успевал,
потому что рассвет
всегда приходил не вовремя.
Я злился на рассвет,
потому что о сне
нужно думать во сне -
у каждой реальности
своя истина.
Но я верил,
что меня ведут,
что где-то впереди мечта.
И вот вчера ночью
моя лопата провалилась в пустоту,
в образовавшемся просвете
засияли звёзды.
Я вышел из тоннеля.
Это была крыша какой-то многоэтажки.
Я вдруг, понял,
к чему был этот намек.
Моей мечтой всегда были крылья.
Всегда.
Но здоровье
не дало поступить в летное училище,
попытки писать
давали лишь иллюзию полёта,
а страсть к мотоциклам
научила только разгону
на взлётной полосе.
Я вышел на край…
Мои стихи
сжались в серый комок
и стали в горле,
не давая дыханию
пробиться свозь них.
Застучало сердце,
и я почувствовал
его вибрацию,
точно такую же,
как у моего байка
после 5 800 оборотов в минуту…
Крикнула ночная птица…
Я развел в сторону руки
и сделал шаг с крыши…
Время растянулось.
В эту ночь
что-то произошло с рассветом.
Ученые врут –
человек может летать,
ведь полет –
это не обязательно планирование –
это нахождение в воздухе
чуть большее чем время,
определенное на свободное падение.
Моё тело было в воздухе на 0.12 секунды
дольше,
чем кусок бетонного блока
аналогичной массы.
0,12 секунд полёта.
Боль не в счёт.
Сон окончен.
Комок стихов вышел из горла.
Сердце успокоилось.
Мне стали безразличны руки,
подливавшие керосин в лампу.
Я даже успел подумать
о смысле сна.
Куда бы тебя не вели,
всегда придёт рассвет,
ведь он и есть цель,
и он всегда
вовремя.