Помимо всего прочего, это был день рождения Сундука. Они обязаны были как-то его отметить, но именно в этот день ни у кого из них не было денег, кроме как на дорогу до дома. Двое из них уже взломали локеры на своих компьютерах и вошли в игру, пока Рынок и Сундук увлеченно возились с чем-то.
- Пацаны, сюрприз, ахахах! - выкрикнул Сундук, демонстрируя всем бутылку коньяка.
- Базару нет! - все дружно подхватили его инициативу.
- Тридцатилетней выдержки, пацаны. Бомба, отвечаю...
- Дай-ка мне бутылку, - влез Опакуджи, а после добавил, - че п...шь (врешь) ты, тут же пятнадцатилетней выдержки написано.
Обвинение во лжи вызвало неприятные чувства у Сундука, будто возле него стали драить сковородку железной щеткой, предварительно забыв смочить её в моющем растворе.
- Ле, ты считать умеешь? - обратился он к Опакуджи.
- В смысле?
- Мне сколько исполняется?
- Восемнадцать.
- Ну вот, а она с моего рождения в шкафу лежала, к пятнадцати еще восемнадцать добавь, сколько получается?
- Тридцать три!
Кроме бутылки коньяка, разовых стаканов и нескольких бутылок сладкой газировки, у них ничего с собою не было. Поэтому Сундук предложил присутствующим сходить на рынок. Рынок сразу же подхватил его идею.
- Подождите, все вместе пойдем, мы доигрываем уже, - обратился к ним Итальянка.
- Да не, че толпой идти, лишняя суета только, сами справимся, - ответил Сундук, подталкивая Рынка.
- Эй, мафия, смотрите, аккуратнее там.
- Ты за меня, что ли, переживаешь, Опакуджи? - этим риторическим вопросом Сундук убедил всех в своей решимости, и парочка удалилась.
- Мало ли, может, менты там... Мандарины не забудьте! - прозвучало вдогонку.
- А почему ты ментов так не перевариваешь, у тебя же отец в милиции? - неожиданно обратились к Опакуджи.
- Во первых, он мой отец, а во вторых, найди хоть одного, с кем он дрался, или кто воровал у нас, на кого бы он написал заявление. Да и вообще, хоть одного соседа, или сельчанина, найди, которого бы он не поддержал в сложной ситуации, а потом можешь его с ними сравнивать.
Первую игру они уже выиграли, даже не успев разыграться. Вскоре Сундук с Рынком вернулись. В руках у них была продуктовая коробка, переполненная фруктами. Эту ночь всем спектром своих вкусов и аэродинамических свойств украсят мандарины, яблоки, апельсины, ананасы, киви и бананы.
- Б.. этот Сундук – псих, отвечаю. Он ненормальный человек, - пыхтя проговорил Рынок.
- Че случилось?
- Мы, такие, идем короче уже к забору, и охранник сзади кричит, ну я втопил, смотрю, Сундук идет еще медленнее, как по подиуму, только с коробкой. Быстрей говорю ему, он хаха ловит. Дошел так спокойно, передал мне ящик и перелез.
- А охранник че?
- Да я не знаю, не до него было вообще, вроде бежал за нами. Не добежал, видимо.
Первый глоток коньяка тридцатилетней выдержки показался горьким, так что всем, кроме Сундука, пришлось откашливаться и тут же запивать его минералкой.
- Сейчас бы сюда курочку... Гриль!.. вот это вообще бомбово было бы Чундук, лучше любой закрытой пиццы, отвечаю, ни о чем кроме неё думать не смог бы, пока не съел.
- Не п..ди (не ври), Опакуджи, даже если бы тебя с рук кормили, ты бы её отодвинул, как только аппетит почувствовал, лишь бы от игры не отвлекала.
- Я, че, тебя, волчару, не знаю, что ль, просто так её отодвигать. Ты бы и с пола её съел, лишь бы мне не досталась.
- Чушь не неси, да. Это че за упреки?
- Только под охраной Чак Норриса я бы спокойно смог её отодвинуть в сторону.
- Все равно она бы остыла, пока ты доиграл. Так что лучше б ты мне её сам отдал, хоть спасибо услышал бы.
- Да не, это ж моя курочка, я бы услышал, как она хрустит, если б ущипнуть попытался.
- Ну а если б остыла, че тогда?
- Ну, новую достал бы.
- Откуда?
- Эта ж откуда-то взялась?
Следующую игру они будут проигрывать, не успев её начать, и Опакуджи скажет от досады:
- Да все, Фундук, встряли мы.
- Че попало не говори да, и не из такой ж..ы(ямы) вылазили.