Джон среднемолод, извечно пьян,
Книжно воспитан и в меру крут.
Некогда школьный лихой смутьян,
Дымный философ и честный плут.
Странный мечтатель иных миров,
Циник и действенный мизантроп.
Буйно помешанный житель снов,
Сладостный раб и властитель слов,
Вечный искатель сокрытых троп.
В юности чёрных, как ночь, волос
Ныне седая, как лунь, копна.
Две глазовпадины, острый нос,
Взгляд, за которым не видно дна.
Руки, что с хрустом ломали кость.
Пальцы, что нежно ласкали сталь.
Ноги, которым не раз пришлось,
Сотый по счёту минуя мост,
Сотнями мерить земную даль.
Сколько же было таких мостов,
В пепел сожжённых под хохот звёзд? –
Снова становятся в ряд по сто
Пепельно-мёртвых иллюзий грёз.
Вечно он в чёрное облачён.
Перстень на пальце, на шее – клык.
Всё ему ровно и ни по чём.
Чует Костлявую за плечом.
Джон так ничтожен и так велик.
Может, увидите – Чёрный Джон:
Шрам у скулы и слегка небрит.
С юности ходит всегда с ножом.
Изредка светится изнутри.
Он, неприкаянный сын дождя,
Этот отчаянный сукин сын –
Смерти подобна его вражда.
Жажда наживы ему чужда.
Дом его – воля и неба синь.
Так и живёт он – в своём Пути:
Ищет ответы в туманах гор,
Ходит за стёртые грани норм.
Скажет он каждому: Смерти – вздор,
Главное – каждую жизнь идти.