Эти жестянщики
Любят жесть,
Которая охает и позванивает,
Когда клепают её и гнут.
Таких – по пальцам перечесть,
Днём - застенчивые, тяжелорукие,
А вечером их бабы качают,
Но они не уснут.
Женственна под рукою жесть,
Она гибкая,
как лента папиросной бумаги,
На которой и слОва нельзя прочесть,
На которой следы разлитой браги.
Если жесть оживить,
Её можно скатывать в лёгкие трубки,
Чтобы потом в эти трубки смотреть и выть,
Как это умеют тяжелорукие,
Которых качают,
но они не спят до побудки.
Эти жестянщики
Любят листы оцинкованной жести,
Клепают её и гнут, чтобы охала и звенела,
Чтобы мы могли сочинять о любви и бесчестье,
Мы, кому до листов оцинкованной жести
Нет дела.
Все, полюбившие жесть,
Станут жестянщиками, станут клепать и гнуть,
А гнуть им сподручнее днём или ночью,
Когда уже принято на грудь,
Поэтому жесть охает и не даёт уснуть.
Жестянщики любят жесть,
Если признАются в этом,
то только по пьянке,
Сапоги на них, а в сапогах портянки.
Если умеешь гнуть, то плевать на лесть,
И всё получается, и можно жить.
Вон - у стенки лежат жестянки,
Трубки,
в которые можно смотреть и выть.