Бледный, уставший с мешками от боли,
Свисшими с глаз, как со штор балдахин,
Стонет на снег, с легким привкусом соли,
Мелкого роста и дум господин.
- Ты мне скажи, как ты каждую зиму
Белою гладью скрываешь мосты?
Если так скоро уходишь красиво,
Молча, под землю - питая ручьи.
Как же не страшно опять возвращаться
К телу и делу, скрипя и кружа,
Если твой праздник не вызрев начаться -
Кончился, словно в дуршлаге вода?
Как ты, мой милый, о близости зная,
Не привирая другим и себе,
Скорой кончины, задолго до мая,
С катушек не съехал в седой голове?
Как тебе ладному, статному, знатному,
В мире дубленок и теплых носков,
Каждую зиму ходить по накатанной -
К смерти, под мартовским, южным теплом?
Снег, получив дозу спелого воя,
Скорбного роя
идей чудака -
Тихо ответил - Как хочешь… Не скрою,
То, что боюсь каждый раз декабря.
Только декабрь для снега - надежду
Пишет морозным узором в окне.
И говорит, что в пространственном "между" -
Может остаться с зимою на все.
А остальное - пустое. Простое.
С вод мы родились и в воду уйдем.
Жаль только тех, кто томятся в застое:
Гнилью паша на кушетке челом.
Да, я боюсь, каждый год расплываться
Резвым ручьем по бетонным канвам.
Видишь ты то, что я умер и сдался.
Цветам же - я жизнь в подземелии дал.
То, что идет - мимо нас и проходит.
Мил человек видит с помощью глаз.
Все что вне поля - зрачки не уловят,
Просто надейся: не здесь. Не сейчас.
Бедный мужчина, с пустыми глазами
Ткнул свой пятак, разревевшись, в сугроб.
Завтра – весна, снег простится с лугами.
Бледный мужчина – отправится в гроб.